Голова нещадно раскалывалась будто под напором топора. Положение тела было крайне неудобным, а во рту царило запустение. Организм стенал от отсутствия энергии, будто я всю ночь спортом занималась. Немочь. Поморщившись, решила, что пока не готова отрывать свою голову от мягкой подушки, чуть-чуть подвинулась и ощутила нечто тяжелое на своём боку.
Замерла, пытаясь сообразить, что это может быть, но в пустой голове не находилось ни одного ответа, пока не сопоставила своё состояние с одним немаловажным фактом. Я. ВЧЕРА. ПИЛА. Осторожно повернулась и встретилась с внимательным взглядом зеленых омутов…
Зажмурилась. Досчитала до трех. Посмотрела. Зажмурилась снова.
— Не поможет. — устало заметил обладатель бархатного голоса.
Он лежал на боку, подложив руку под голову. Длинные волосы аккуратными прядками лежали на подушке, на красивых губах усталая улыбка, а в глазах притягательный блеск. И глядя на это прекрасно-безобразное создание у меня возникало только одно желание — провалится сквозь землю.
— Этого просто не может быть… — Просипела я почему-то охрипшим голосом, чувствуя, как полыхают мои щеки. Я очень медленно накрыла лицо руками. Мне требовалась пара мгновений, чтобы осознать всю неприглядность ситуации.
Со стороны послышался звук, напоминающий не то фырканье, не то хмыканье.
— Ну почему же?
“О, Боже!!!” — истерично стонала рыжая девочка в моей голове. — “О, Господи!!!”
Я лежала в постели не одна, но в одежде, и судя по свободному крою ткани, не в своей, а под ней абсолютно ничего нет! События ночи почти истёрлись в памяти, а то, что осталось кричало мне: ТЫ БЫЛА НЕВЕРОЯТНО ПЬЯНА, ДУРА РЫЖАЯ!
Краснота со щек стремительно добралась до кончиков ушей, когда в голову полезли различные предположения на тему присутствия со мной в одной кровати проректора академии. Я не знала и не понимала, что можно было сделать, чтобы вот так проснуться утром. Это, мать его, магия какая-то, не иначе.
Ага. Магия само-глюта.
— Что произошло? — просипела я, отгоняя прочь самые скверные предположения.
На мгновение повисла тишина, а я не стремилась убирать от лица руки, поэтому терпеливо ждала ответа.
— Вот скажи мне, Милая… — На последнем слове, я начала медленно воспламенятся, оставаясь, впрочем, спокойной внешне. — Сколько лет тебе потребуется, чтобы из Бедокура превратится в разумную женщину? — Но не успела я подумать о сути вопроса, как он продолжил. — Я всего лишь оставил вас на ночь без присмотра. На одну ночь… — и столько едкого укора было в голосе, что я просто не смогла промолчать и убрала руки от лица.
— Кто-нибудь выжил? — вопрос был пропитан сарказмом насквозь.
Проректор академии прищурился, рассматривая моё лицо, а потом, сволочь такая, оскалился в широченной белоснежной улыбке.
— Я, пожалуй, не буду облегчать тебе задачу. А когда придёшь ко мне снова, чтобы получить ответы… — Он приблизил ко мне своё лицо, стерев всякий намёк на весёлость, заглядывая чуть ли не в душу своими зелёными омутами. — Я уже не буду так благороден, как сейчас, мату май.
Я осторожно отодвинулась, отмечая, что даже на таком расстоянии не чувствую от него запаха. Вообще никакого. И это непременно бы стало для меня вопросом номер один, если бы не обстоятельства.
— Почему Вы так уверены, что я приду?
Кривая усмешка слегка оголила человеческий клык, намертво приковав моё внимание. В это мгновение возникла странная мысль “Как он открывает порталы, являясь обычным человеком?”, вспомнился мой удар ему под дых, притворство и широкая улыбка. Пониманием накрыло в ту же секунду. Он и не человек вовсе.
— Вопрос не в том, почему. А в том, когда… Когда я стал таким уверенным в тебе, мату май. — он смотрит в мои непонимающие глаза и тянет руку к щеке. — Только ты в упор не видишь очевидных вещей, хотя ещё вчера снесла все преграды. — Прикосновение его пальцев к щеке было столь нежным и восхитительным, что я невольно прикрыла глаза отдаваясь этому тонкому и хрупкому, как крыло бабочки, ощущению. — Никогда не видишь очевидных вещей, если дело касается тебя самой…