Четверка Ил-2 зашла на эшелон чуть сбоку, чтобы увеличить вероятность попадания.
— Атака!
Стокилограммовые фугаски устремились к цели. Взрыв... второй... неужели промазал?!
Есть!!!
Два багрово-черных султана взметнулись вверх из самого центра замаскированного бронепоезда. А следом на него обрушились еще двенадцать «гостинцев». Правда, новички отбомбились не столь удачно — в цель угодило всего три фугаски. Но и они наделали много шума — в полном смысле этого слова — на земле стал рваться боекомплект вражеских орудий.
— Молодцы, а теперь врежем по складу! — скомандовал Григорий.
Совсем простая загадка: что может скрываться в том месте, где вдруг резко обрывается дорога от затаившегося бронепоезда? Конечно, склад горючего и боеприпасов. Даже к гадалке не ходи!
Правда, теперь из леса по штурмовикам дружно заработали зенитки. Фрицы, поняв, что их обнаружили, открыли бешеную стрельбу. И надо было обладать недюжинной храбростью, чтобы заставить себя направить самолет в огненную завесу. За себя Дивин был спокоен на этот счет, но вот желторотики?
— Старшина, все идут?
— Все, — отозвался Пономаренко. — Ах, чтоб тебя! «Одиннадцатого» подбили!
За «илом» под номером одиннадцать тянулся черный шлейф густого дыма. Отдать приказ прыгать? Но куда — под ними во-первых лес, во-вторых — фашисты. Лейтенант стиснул зубы.
— Бьем эрэсами!
Шестнадцать реактивных снарядов вонзились в накрытый маскировочными сетями гитлеровский склад. Там полыхнуло, раздалось несколько сильных взрывов и вдруг ярко, будто гигантские свечи, загорелись сразу несколько высоченных сосен.
«Ильюшины» начали выходить из пике. Казаков — именно он вел подбитый самолет — начал делать это слишком низко. Взял, судя по всему, ручку чересчур резко на себя, чтобы набрать высоту, потерял скорость, мгновенно сорвался в штопор и... глухой взрыв, столб пламени и все.
— Собрались! — страшным голосом заорал Григорий, заметив, как дернулись в разные стороны две оставшихся машины. — Держать строй, продолжаем работать. Потом плакать будем! — и про себя закончил: «Если выживем».
Выжили. И даже благополучно добрались до родного аэродрома. По дороге, правда, их еще несколько раз обстреляли гитлеровские зенитки, но ничего, обошлось как-то. У самой линии фронта догнали было четыре «худых», но барражировавшие в этом районе «яки» мигом прогнали их восвояси.
— Повредили бронепоезд и нанесли удар по вражескому складу, — доложил Григорий командиру полка. — Вот здесь он, гад, прятался, — показал лейтенант на карте. — Во время штурмовки склада потеряли экипаж младшего лейтенанта Казакова. Машина упала в расположении фрицев.
— Они успели выпрыгнуть? — напряженно спросил Батя.
— Какое там! — безнадежно махнул рукой Дивин.
— Жаль парня, — глухо проговорил комполка. — Это ведь у него первый вылет был?
— Первый.
— Н-да. Начштаба, подготовьте извещение родным. А ты, лейтенант, — Хромов поскреб подбородок, — готовься снова лететь.
— Есть. А куда?
— На кудыкину гору! — обозлился вдруг майор. — Возьми ведомого и сходите по маршруту Карманова. Заснимете результаты их работы на камеру.
— С чего вдруг? — удивился Григорий. — Или у них собственная аппаратура отказала?
— Позвольте, товарищ майор, я поясню? — вмешался Зотов. — Тут, видишь ли, дело вот в чем. Комэск твой утверждает, что на перегоне они атаковали эшелон с техникой и боеприпасами. И, якобы, полностью его уничтожили. Карманов говорит, что лично видел, как состав свалился под откос. Но вся проблема в том, что этого не могут подтвердить летавшие с ним пилоты. На снимках же только начало атаки. А вопрос серьезный, ведь нужно докладывать в дивизию.
«Вот, сука! — с тоской подумал Дивин. — Сто процентов, что врет капитан. Выслужиться, гнида, хочет, орденок по-легкому срубить и смыться обратно под крылышко к своему родственнику. А мне из-за него теперь по головам у разъяренных фрицев ползать».
— Без истребителей не полечу, — угрюмо сказал экспат. — Там, поди, немчуры полным-полно — идти одним означает форменное самоубийство.
Хромов поморщился, словно от зубной боли.
— Будет тебе прикрытие. Сейчас сам позвоню в истребительный полк и попрошу. Доволен? Тогда выметайся и готовься к вылету!.. Да, лейтенант, — Григорий остановился в дверях, обернулся и вопросительно посмотрел на командира. — Особо языком пока не трепи, понял?
Чего уж непонятного! Все кристально ясно. А вот интересно, если он привезет документальное подтверждение кармановского вранья, то что за это будет капитану? Ответ пришел мгновенно. Разумеется, ничего. При самом худшем раскладе просто пожурят, посоветуют в следующий раз быть внимательнее. Спрашивается, за каким хреном он должен в таком случае рисковать собственной шкурой и жизнями еще одного экипажа?
С собой экспат взял Куприянова. Во время предыдущего полета он приглядывался к тому, как старший лейтенант пилотирует самолет и пришел к выводу, что летчик Николай очень хороший. Да и под обстрелом не трусил, действовал спокойно и расчетливо. Если не собьют в ближайшее время, обещает вырасти в отличного штурмовика.
Соседи расщедрились и выделили им в сопровождение шесть «лаггов». Григорий, конечно, предпочел бы более совершенные «яки» или «лавочки», но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. Но его опасения оказались напрасными — истребители попались умелые, ходили над ними парами, надежно прикрывая от возможных атак фашистских «охотников».
Приглядевшись, Дивин с удивлением обнаружил, что они применяют ту самую тактику, которую он посоветовал когда-то лейтенанту Каменскому. Интересно, сами доперли, или поделились друг с другом? А что, у них наверняка тоже проводятся летно-тактические конференции, так что вполне могли взять на вооружение перспективную наработку коллег.
— «Маленькие», слева выше четверка «мессеров»! — экспат первым заметил приближающегося врага. Крутанул головой и торопливо добавил: — От солнца еще пара заходит!
— Понял, Кощей, спасибо! — ведущий истребителей вместе со своим ведомым развернулся и атаковал подкрадывающихся сзади «худых», а вторая пара отважно ринулась наперерез идущим в лоб самолетам противника. Еще два «лагга» остались возле штурмовиков.
— Коля, прижмись ко мне, — приказал Григорий Куприянову. — И передай стрелку, чтобы помог, если что, «ястребкам». — А сам принялся еще внимательнее обшаривать взглядом небо. Вдруг, помимо обнаруженных фрицев есть и другие? Тут ведь принцип простой: в небе ищи, все время ищи врага. Сбить тебя может только тот, кого ты прозевал!
Пока все спокойно. А как дела у «лаггов»? Ведущий отпугнул своих противников и те, поняв, что задумка подкрасться незаметно, провалилась, свечой ушли на высоту. А четверка, которая отвлекала внимание, попыталась затеять драку с советскими истребителями, но те влет смахнули одного «мессера» и остальные поспешно ретировались. Красота!
— Заходим на дорогу. Включай камеру.
Экспат, впрочем, и без всякой аппаратуры прекрасно видел, что никакой эшелон Карманов не уничтожил. В месте, указанном капитаном, под откосом валялись лишь три платформы, какие обычно гитлеровцы специально цепляли впереди паровоза, чтобы в случае наезда на мину не пострадал локомотив. Собственно, что и требовалось доказать.
Штурмовики прошли над железнодорожным полотном, фиксируя результаты налета, сделали контрольные снимки, а потом синхронно выполнили левый разворот и полетели обратно. «Лагги» рисовали змейки в воздухе вокруг них. Рутина. Стоп, одернул себя Григорий, нечего расслабляться. Других учишь быть внимательным, а сам чем сейчас занят — спишь на ходу?
Дивин удвоил внимание. И его старания принесли результат, не пропали даром. Вот только... право слово, лучше уж лететь скучно, без таких «подарков»!
Внизу шел ожесточенный бой. Наши войска при поддержке юрких «тридцатьчетверок» настырно прогрызали вражескую оборону. Вздымались вверх черные столбы разрывов, стелился над землей огонь пожарищ от подбитой техники. С земли такое сразу не заметишь, а сверху хорошо видно, что на фланге, в небольшом лесочке, группируются для контратаки немецкие танки. Еще немного и они ударят по советским солдатам.