Я встал, попятился. Он затряс кулаками. Я замер, застрял во времени, наблюдая, ожидая, зная, что теперь в любую минуту, в любую секунду…
И точно, он пошел на меня. Я сразу выскочил из времени. Уже чувствовал руку на спине рубашки, толчки и рывки, но вывернулся и вылетел оттуда, скользя на навощенном полу. Помчался изо всех сил, широко распахнув двери церкви.
Выскочил на воздух, побежал к мотелю. Перебежал дорогу, по которой ехала машина. Отскочил и почти уж упал на траву в целости и сохранности, да споткнулся о бровку, растянувшись на тротуаре.
И прежде чем удариться головой о бетон, понял, что даже Господь издевается над бедным старичком Реем.
Знаю, что я в больнице, помня запах после той самой зеленой таблетки. Открыл глаза, почувствовал себя так спокойно, как еще никогда в жизни не чувствовал. За окном видно солнце, небо, ничего ни о чем не надо говорить. Полная тишина, кроме дыхания мужчины на соседней койке, полная чистая тишина, словно марширующий оркестр моей жизни остался позади со всем своим звоном и грохотом. Должен, в конце концов, прекратиться его долгий и шумный марш.
Позже утром пришел врач с графиком. Сделал несколько пометок и говорит:
– Что ж, Рей, твои анализы не дали определенного результата. У тебя раньше было повреждение головного мозга?
– Может быть. Кажется, никто точно не знает.
– Ну, нет никаких оснований держать тебя здесь. Возможна кратковременная потеря памяти, но будем надеяться, ничего перманентного. Возможно, несколько замедлятся реакции. В данный момент трудно сказать. Советую следовать предписаниям домашнего врача. Есть у тебя такой?
– Я не знаю. Не думаю.
– Попрошу сестру назвать тебе нескольких.
Выйдя через несколько часов из больничных дверей, я сразу заметил, что время идет чужестранным вальсирующим шагом, как в бальном зале.
Бреду по улицам, как потерявшийся пес. Шел, шел и в конце концов понял, как дойти туда, где, по какому-то непонятному ощущению, находится мой дом. Слабо припоминается старое многоквартирное здание. Зачем я там поселился?
У дверей какой-то мужчина вдруг спросил:
– Рей? Ты?
Он мог быть кем угодно.
– Разве я не предупреждал, что ты здесь больше не живешь?
– Нет, я… а вы кто такой?
– Кто такой? Тебе чертовски отлично известно, кто я такой. Твой домохозяин.
– Простите. Со мной произошел несчастный случай.
– Ох, старик, – сказал он. – Я не знал. Будь я проклят. Автомобильная авария?
– Поскользнулся, ударился головой.
– А… почему ты говоришь теперь гораздо лучше, чем раньше?
– Раньше чего?
– Почти нормально разговариваешь.
– Так кто же вы такой?
– Твой домохозяин. Ну, фактически бывший домохозяин. Слушай, я тебе очень сочувствую насчет несчастного случая, но не могу держать в доме жильцов, которые не платят за квартиру. Не злись.
Я почти искренне улыбнулся.
– Я не злюсь, а просто не совсем понимаю.
– С виду совсем нормальный, – сказал он.
Иногда вспоминаю некоторые вещи и некоторых людей. Однажды иду домой и вижу тех самых мальчишек, которые надо мной насмехались, по-всякому обзывали, думая, что ничего нет забавней на свете, чем прицепиться к какому-нибудь бедолаге, идущему по улице по каким-то своим распроклятым делам.
– Эй, да это та самая обезьянья башка, – сказал один. – Где ты, черт возьми, пропадал, обезьянья башка? Давненько мы тебя не видели.
– В самых разных местах. И теперь перестань меня так называть, молодой человек.
– Обезьяньей башкой? Черт, да ведь это ничего не значит.
– Точно, – подтвердил другой. – Мы каждого как-нибудь называем.
– А меня не надо. Я вас предупреждаю.
– Ладно, ладно, – сказал первый. – Старик, ты изменился.
– Угу, – сказал другой. – Совсем не тот. Что стряслось?
– Все меняется в этом мире.
– Ну, это никуда не годится, – сказал первый.
– Угу, старик, нам как бы нравилось, каким ты был раньше.
Потом через пару недель я столкнулся не с кем иным, как с Джимми. Вечер в баре плоховато помню, а утро в переулке запомнил отлично. Увидев меня, он постарался отвести глаза, как будто не узнал, но я понял, что точно узнал.
– Не убегай от меня, – сказал я.
– Я и не убегаю, старик. Чего тебе надо?
– Просто от тебя хочу услышать. Нет никакой Шарашки, да? Потому что это безумная, дикая мысль. Спорю, тебе казалось очень забавным послать меня на поиски по всему распроклятому городу.
– Оставь меня в покое.
Именно так я и сделал, оставил его в покое. Если бы только мир был ко мне так же добр.