«Что дальше?» — поинтересовался Кабан.
«Выбора нет, я иду в глубь трущоб апатридов». — ответил Шрам, всматриваясь в окна второго этажа, в надежде увидеть там Филию.
«Мы идем!» — не поворачиваясь и не отрываясь от наблюдения, заметил Клок.
«Я иду! — уточнил Шрам. — Искать будут только меня. Вы просто участники драки, как и остальные находящиеся в трактире. В свете последних событий, за это даже не накажут. К тому же, курьер первый начал».
«Мы идем! — еще раз подтвердил Кабан. — Во-первых, мы это затеяли вместе, а во-вторых, это я первый вмазал тому партийцу. Так что и идем вместе!»
«Хорошо, — не стал спорить Шрам, — но идем вдвоем. Клок останется здесь!»
«С чего бы? — обиделся Клок, — Вы видели как я уложил того стража? Я нанес ущерба лицам партийцев, больше чем вы оба вместе взятых! На меня вообще охоту, наверное, откроют!»
«Да, да, ты Клок был как дикий вепрь! — согласился Шрам. — Мне даже Кабан сказал, что побаивается тебя в таком состоянии!»
Кабан одобрительно кивнул.
«Но ты нам тут нужен, — продолжил Шрам, — ты единственный кто может без опаски перемещаться по внешнему городу. А нам теперь нужна информация и новости как никогда, и без тебя мы ее не получим».
«Да, Клок, — согласился Кабан, — ты наша последняя надежда».
«Ладно, — уступил Клок, — побуду вашей нитью соединяющей наш мир полный красок и ваш новый… в канаве».
Клок, демонстративно посмотрел на друзей, с видом как партийцы сегодня смотрели на апатридов.
«Пора выдвигаться — подытожил Шрам, — пока всё утихло нужно двигаться в сторону от внешнего города. А ты Клок узнай завтра новости в храме, собери информацию и встретимся тут же к вечеру завтрашнего дня».
«Так точно» — отрапортовал Клок и двинулся в сторону дома.
Шрам и Кабан, не привлекая внимания, направились прочь из города.
Глава 4. Теперь всё будет по другому
Коль смелостью наполнит сердце разум,
И в помыслах возникнут мысли злые.
Ты вспомни, что священной клятвой связан,
С Творцом, несущим знания святые.
По радио заиграла, как и всегда, бодрая музыка с религиозным текстом. И как всегда, Ардет не сменил, эту надоедливую станцию. С усилием, он приоткрыл один глаз и осмотрел комнату. Видуя, всё еще, мирно спала, под боком.
Ардет встал с кровати, и, стараясь не будить супругу, поплелся в ванную. Сегодня пробуждение было значительно тяжелее, чем обычно. Стоило только открыть глаза, как на него сразу свалился груз вчерашних проблем. Это знакомое каждому чувство, когда засыпаешь в надежде, «переспав» с плохими мыслями, встать с «чистого листа». Но на утро понимаешь, что тяжесть вчерашних проблем стала еще больше. И спадает подобный груз, только ближе к обеду.
Такое ощущение было и у Ардета. Вчерашняя новость о беременности Видуи, его, конечно, беспокоила, но почему-то значительно меньше, чем разочарование в отсутствии последней клавиши для пианино. Но больше всего Ардета, почему-то, беспокоило то, что он не поблагодарил лекаря за спасение своей супруги. Ардет даже не пытался анализировать, почему столь незначительный проступок имеет для него такой вес. Просто, это необходимо было исправить и всё.
В ванной, смотря на себя в зеркало, Ардет размышлял о том, где он сегодня сможет отыскать лекаря, что бы выразить свою искреннюю благодарность, за спасение его горячо любимой супруги. Анализируя, всё известное о лекаре, Ардет расстроился от той мысли, что лекарь, всё время проводит во внешнем городе, куда выбраться достаточно проблематично для рядового клерка. К тому же, в качестве благодарности, Ардет, мысленно уже сыграл сочиненные им произведения на практически собранном пианино. Отчего-то он считал, что такое проявление благодарности должно устроить всех. Но, всё перечеркивал тот факт, что лекарь находится в этом, наполненном клопами, внешнем городе.
«Прослыть, неблагодарным невеждой. — сетовал про себя Ардет. — Она моей, ненаглядной, Видуи, жизнь спасла! А я даже спасибо не сказал! Вот же идиот. Нужно это, как-то исправить».