«Ха! Как же! — Ардет не успокаивался — Он, будет провожать тебя взглядом до самого аббатства Парэс. Он настолько наглый, что даже сегодня ночью, проснувшись, ты почувствуешь на себе его презренный взгляд!»
«Так, единственный шанс это выяснить — это пойти и, просто, поговорить с последователями». — принял волевое решение, под натиском догадок Эт и отправился в сторону последователей.
«Давай, удачи! — не поворачиваясь, давал напутствия Ардет, дожевывая лук. — Когда он потребует от тебя безоговорочной капитуляции, не забудь вспомнить, что до сегодняшнего дня, ты был в развитии на ступень выше, чем он!»
«Я вообще не понимаю, как эти приматы, себе вилками глаза не выкололи еще? — не унимался Ардет. — Их жизненная цель, это пить и работать, а, что бы в свободное время, дурные мысли не лезли в голову, этой головой они должны в молитве об пол биться! Хотя какие у них могут быть мысли? Набить желудок, залить мозги и развлекаться, убивая друг друга?»
«Из-за таких как ты и начинаются восстания, Ардет. — сердился Парэс, на пьяного приятеля. — Ты сидишь и оскорбляешь их в их же доме! А если они тебя сейчас услышат?»
«Восстание? Ты вчера первый произнес это слово, а сегодня уже я подхватил эту мысль. Но спасибо, что поправил меня Парэс, когда сказал, что это бред! — Ардет развел руками и резко кивнул головой вниз, изображая импровизированный реверанс. — Сейчас я и сам понимаю, что это бред. Для восстания нужны мозги. Нужно остановиться и задуматься, о том, что всё ли тебя в жизни устраивает? Возможно, кто-то рядом с тобой, считает тебя тупой свиньей. Более того, возможно, кто-то прямо сейчас тебе об этом говорит! Но, что бы это услышать, нужно отвлечься и вслушаться, а как это сделать, если день посекундно расписан? Работать, пить, молиться. Работать-пить-молиться! Нет времени! И без разницы, что молишься ты на детские сказки, делаешь никому не нужную работу и пьешь, что бы забыть о первых двух пунктах — останавливаться нельзя. Вычеркнешь, что-то из цепочки, и начнется хаос! Перестанешь молиться — уволят с работы, не будет работы — не на что будет пить. Потеряешь всё в этой бесполезной цепи — станешь апатридом. АПАТРИДОМ! Оскорбление, унизительный статус, то, чего боится каждый последователь — и без разницы, что на деле, это одно и то же. Оба — простейшие формы жизни. Оба выполняют никчемную работу, молятся на их «истинных» несуществующих богов и в свободное время, занимают себя примитивными развлечениями!»
«Апатриды же не молятся?» — заметил, кто-то из слушающих стражей или курьеров.
«Молятся, верят, поклоняются. — презрительно перечислял Ардет. — Суть не в том, как это называется, а в том, что это на деле означает. То, что, последователи верят, в мужика, который силой мысли разворачивал целые армии, не сильно отличается от убеждений апатридов, в то, что где-то есть место, в котором можно не добывать себе пищу, а просто брать ее при необходимости. И те и другие фанатично верят в вымышленные идеалы. И не имеет значения, что одни называют свою веру «святостью», а другие просто думают и верят, что их место существует».
«А разве мы не верим в то же самое?» — опять спросил, кто-то из слушателей.
«Верим, — уже спокойно ответил Ардет, — но мы не только верим, но и понимаем. А это большая разница. Фанатично верить в существование могущественного мужика и, осознавать существование, какой-то силы, понять которую мы пока не в состоянии. Понимаешь? Фанатик не может себе представить, что-то абстрактное, ему нужно всё упростить до примитива. Если бог есть — то он обязательно должен иметь конкретную форму и выполнять конкретные действия. Кто-то, сотни лет назад, индивидуализировав для этих приматов веру, навсегда перечеркнул для них возможность познать в будущем истину. Они теперь поклоняются не святым силам и законам, они поклоняются конкретному мужику, который сказал конкретные вещи. И никто их не переубедит».
Ардет, выдохнув, облокотился на спинку стула и проглотил очередной стакан с мутной жидкостью. Эта речь ему удалась, как никакая иная. И публика обширная, а главное подготовленная предыдущими событиями и речами апатридоведа. И слушали до конца, особо не перебивая. В общем Ардет был собой доволен. Даже Парэс не вмешивался, хотя это и редкость.
«Эт зовет, надо бы подойти к нему» — Парэс указывал в другой конец зала, пытаясь хоть как-то отвлечь Ардета от его кощунства.
Ардет повернулся и увидел, как Эт жестами указывает на бутылки с выпивкой.
«Сиди, старик, я отнесу». — с видом опытного парламентера, который, как раз, успел размять язык, Ардет схватил пару бутылок и направился помогать Эту общаться с толпой…