«Погоди, так с кем война-то? — остановил сына старосты Шрам. — С партийцами или с аббатами?»
«Со всеми. Боюсь, что в этой войне, даже последователям придется выступить на чьей-то стороне. — тяжело вздохнул сын старосты. — Ты думаешь партия делает чего-нибудь без распоряжения аббатов? Нет. Они даже дышат с их благословения».
«Но аббаты «мудрейшие мира сего». — заметил Шрам. — Зачем истреблять свой же народ?»
«Ну, тут я тебе ответа не дам. — сказал сын старосты. — Я и сам пока не знаю. Но уверен, что очень скоро, они озвучат свои мотивы. Давай вернемся к основной теме. Мне, Шрам, нужна твоя помощь. Я, конечно, теперь староста и наделен определенной властью, даже при нашей идеологии «равных». Но власти моей не хватит, что бы собрать и повести за собой народ. Для этого мне и нужен ты. Ты, в глазах сородичей, некий мессия. Они даже человеком тебя не считают. В хорошем смысле этого слова. Для них ты, что-то вроде, вашего спасителя, только не из книжек, а реальный».
«Э, нет. — замотал головой Шрам. — Я уже твоему отцу объяснял, что сто раз пожалел о содеянном. Поэтому, ты уж, как-нибудь без меня народом своим управляй. Если хочешь, можешь говорить от моего имени, но без меня. Я, действительно, никакой не спаситель и даже изображать его не буду. К тому же мне не очень хочется умирать в чужой войне за чужие идеалы».
«А война эта твоя, Шрам. — заметил сын старосты. — Не поведешь народ? Хорошо, но тогда нас быстро истребят поодиночке. Ты-то где в этот момент будешь? К последователям вернешься? Ах, да, тебе же нельзя обратно. Тогда, наверное, единственным местом остается внутренний город. К партийцам пойдешь? Какие у тебя варианты?»
«Проще сразу к партийцам. — ответил Шрам. — В чем разница? Повести твой народ и умереть, или сдаться партийцам и умереть. Ответ очевиден — партийцы хотя бы казнят быстро».
«С чего ты взял? Видел много казней? — поинтересовался сын старосты. — На самом деле разница в том, что там тебя казнят, а здесь ты можешь возглавить самую многочисленную армию, которая под должным руководством, сможет стереть с лица земли всю партию. И это, напомню, называется — власть! Реальная власть! Чем ты занимался до этого? Уверен, ничем особенным. Скучная жизнь «серого» последователя. Даже если бы у тебя был шанс всё исправить, куда бы ты вернулся?»
«На свиноферму. — грустно ответил сам себе Шрам, понимаю всю никчемность реальной жизни. — Я бы вернулся на эту поганую свиноферму, к грёбанному Барину».
«Не сомневаюсь, что это очень занятная жизнь. — саркастично заметил сын старосты. — Наверное, столько всего происходит ежедневно. Сможешь рассказать о любом занятном случае, произошедшим с тобой ранее, чем за два последних дня? Думаю, что не сможешь. Занятных случаев не бывает в пустой жизни. Ты был тот самый «незнакомый» человек, о котором, обычно, даже не вспоминают в разговорах. А за последние два дня? О тебе заговорили абсолютно все! Апатриды — боготворят, последователи — обсуждают, партийцы — ненавидят. Готов поспорить, что твоё имя уже хоть раз, но произносили и аббаты».
«Тебе бы, с таким языком, в храмах службы вести. — присоединился к волне сарказма Шрам. — Прям, всё жду, когда же ты, наконец, скажешь, что и трон и титул мне отдашь. И не забудь добавить, что после победы над партийцами и аббатами, всем Я править буду. У тебя всё, конечно, красиво звучит, но на деле всё выглядит немного иначе. Начнем с того, что твои партийцы не такие уж и беспомощные. И весьма кровожадные. Они мало того, что сожгли приют с людьми без каких либо объяснений и поводов, они еще и стрелять без предупреждения начали. А если вспомнить, как они бесцеремонно, днем ранее, вытаскивали из того же приюта людей, а потом поливали оскорблениями последователей в их же трактире, то я не удивлюсь, если они уже сейчас, попросту, идут по твоим трущобам и непринужденно уничтожают твою «самую многочисленную» армию. Прямо сейчас, пока мы с тобой тут обсуждаем захват власти!»
«Смешно. — спокойно ответил сын старосты. — Не совсем понял значение слов «трон» и «титул», но в остальном суть ясна. Не побоялся сравнить меня с жрецом? Видимо, даже в умах прилежных последователей возникают здравые, но богохульные мысли. Есть ведь сомнения, в том, что может не всё правда, что в храме говорят? Это хорошо. Да, возможно, ты действительно прав. Возможно, партийцы уже идут и истребляют нас. И поэтому времени на принятие решения у тебя нет. А главное и выбора у тебя нет. Ведь, если не с нами, то и остаться тебе не с кем».
«Хорошо. — сдался Шрам. — Тогда ответь мне на вопрос, на который твой отец ответить не смог. Как я должен повести за собой твоих людей? Речь какую-то произнести или как?»