Джон догадался, что она просто не поняла.
— Я говорю, не странно ли, что пять минут назад ты искренне считала меня пособником сатаны и мерзким чернокнижником. Неужели в тебе не осталось ни капли сомнений?
— Конечно нет! Ведь я ошибалась, я это вижу. Пособник нечистого не стал бы ждать, пока я образумлюсь, он сразу бы разоружил меня, и бог знает, что бы тогда со мной было… Подумать страшно. А ты поступил благородно. Значит, ты не пособник нечистого. И наверняка не чернокнижник, а эти странные штуки просто привез с Востока, захватив у неверных.
Склонность девушки к аналитическому мышлению подкупала, но Джон не рискнул бы с уверенностью сказать, что результаты ее интеллектуальной деятельности оправдывают затраты сил. Впрочем, дурой девушка ему не казалась.
— Ну что ж, ты весьма рассудительна. Надеюсь, теперь мы можем поговорить спокойно.
— Конечно, благородный воин! Я буду только рада.
— Мне бы хотелось задать тебе несколько вопросов…
— Я буду счастлива помочь тебе, быть может, это хоть немного загладит мою вину перед тобой. А ты не научишь меня этому движению? Вот как ты меч у меня отобрал.
— Давай займемся этим позже, — остановил ее Джон. — Сначала мне надо узнать, где же я все-таки нахожусь, ну и… еще кое-какие мелочи…
— Я готова! — пылко заверила девушка.
Наверное, слишком уж пылко. Во всяком случае, так должно было показаться новым действующим лицам, появившимся на сцене.
— Ах ты неверная, холера тебя забери, так вот что значат твои прогулки по лесу! — с шекспировской страстью прогремел из-за кустов звучный голос.
Глава 3
ПЕРВЫЕ ЗНАКОМСТВА
На поляне появились четверо разнокалиберных всадников в одеждах из кожи и грубой ткани. Первый, самый высокий, красивый голубоглазый брюнет, имел при себе меч и колчан с луком огромных размеров. Еще один был вооружен кистенем, двое других — мечами и луками, это не считая ножей. Они деловито спешились. Гладко выбритые, но при этом малость неряшливые, они производили премерзкое впечатление. А верховодивший голубоглазый красавчик, судя по лицу, был настроен на убийство.
Молодой граф еще не успел толком разобраться в ситуации, однако чувствовал, что назревает конфликт. Возможно, не менее напряженный, чем в «Отелло».
— Доброе утро, сэр. К сожалению, не имею чести знать вас и тем не менее убежден, что вы не вполне верно оценили обстановку…
Голубоглазый окатил его взглядом как помоями из окна, иначе не скажешь. Зато обращение «сэр», похоже, понравилось ему.
— Помолчи, юродивый, — с царственной небрежностью отмахнулся он и обратился к девушке: — Так вот кого ты предпочла, потаскуха. Ну надо же, никогда бы не подумал, что в благословенной Англии можно встретить подобное безобразие. Что ты в нем нашла? Урод, оборванец, грязный бродяга! Однако ты готова оказывать услуги этому юродивому… Превосходно! — рявкнул он. — Клянусь всеми чертями преисподней, отныне ты чужая в моем лесу, я отказываюсь от тебя! Только маленький подарочек тебе напоследок: выполнять желания этого оборванца ты все равно не сможешь, у мертвецов нечасто возникают подходящие для тебя желания! Ну ничего, найдешь себе другого юродивого.
«Обзываться-то зачем?» — кисло подумал Джон, искоса обводя взглядом спутников голубоглазого «мавра». Четверо…
Девушка, гордо подняв голову, ответила с нсменыпим артистизмом:
— Чего еще ожидать от такого низкого негодяя, как ты! В каждом человеке видишь уродливого мерзавца, потому что сам являешься им, всюду ищешь измену, потому что сам не можешь жить честно. Только ничего у тебя не выйдет, потому что этот человек перед тобой — лучший воин из всех, кого я видела! Да, взгляд недоумка обманется его внешним видом, а он нарочно одевается как паяц, чтобы ввести в заблуждение идиотов вроде тебя. О, если бы ты видел, что он сделал со мной незадолго до твоего прихода, ты бы говорил по-другому! Это было невероятно…
Вот уж правду говорят, что каждый понимает в меру своей испорченности. Физиономии разбойников расплылись в таких выразительных ухмылках, что можно было не сомневаться: Содом и Гоморра в сравнении с их фантазией не страшнее «Телепузиков». Голубоглазый побелел и выхватил меч.
— Осторожнее, зеленый братец, а то он и с тобой сделает то же самое, что со мной, — со смехом сказала девушка, отступая, чтобы дать Джону пространство.
Так часто бывает — человек, из-за которого что-то происходит, последним осознаёт, какую именно кашу он заварил. Более чем непочтительные смешки разбойников не оставляли никакого выхода. Голубоглазый воздел карающий меч и с нечленораздельным криком бросился в атаку, намереваясь, похоже, располовинить Джона от макушки до земли. Джон перебросил противника через бедро.
Тот, приложившись к земле всей спиной, сделал глубокий выдох, затем, с паузой, столь же глубокий вдох. Романтически голубые глаза шарили по верхушкам деревьев, пытаясь сфокусироваться на Джоне.
— Не знаю, о чем вы подумали, но давайте все-таки успокоимся и обсудим ситуацию, — предложил молодой граф, стараясь, чтобы голос звучал мудро и умиротворяюще, как у священника или, на худой конец, шаолиньского монаха.
Особых надежд он, впрочем, не питал. И правильно делал.
— А ну-ка, Бобби, давай проучим этого шута.
Один из разбойников плавным, отработанным движением заложил стрелу на тетиву. Двое других заходили с боков. Клинок и кистень угрожающе покачивались в воздухе. Лучник не торопился, даже оружие держал вполнатяга — страховал приятелей.
Девушка отступила еще, не сводя с Рэдхэнда предвкушающего взора.
Ну что ж, Джон действительно имел общее представление о том, как следует действовать в подобной ситуации. Только одно угнетало — все это он знал лишь теоретически, никогда в жизни ему не приходилось пускать в дело свои смертоносные навыки в рукопашной, и уж тем более с холодным оружием. Но выбора ему никто не предоставил. Оставалось надеяться на удачу.
Обнажая свой клинок, он шагнул навстречу неприятелю с мечом, сделал финт — на мгновение перед внутренним взором возникли непреклонные, требовательные лица учителя и призрака — и обезоружил нападавшего, завершив атаку коротким сильным ударом в челюсть. Тотчас пригнулся, уворачиваясь от усеянного острыми шипами железного шара, со свистом летящего ему в голову, и сделал подсечку. Обладатель кистеня упал на землю. Теперь нужно действовать с предельной скоростью — Джон не глядя мог сказать, что именно сейчас лучник сделает выстрел. Поэтому он поднялся во весь рост, распрямился, как пружина, делая прыжок в сторону и невысоко занося меч. Стрела должна была прошить воздух в том месте, где он был мгновение назад. А если лучник очень хорош… Призрак добился-таки в свое время, чтобы Джон научился отбивать стрелы мечом даже на близком расстоянии. Учитель фехтования, не подозревавший о незримом присутствии сурового воспитателя, был доволен старанием юного Джонни. Вот только давно это было, да и разница между тупой стрелой и боевой отнюдь не ограничивается наконечником…
Однако демонстрировать вершины мастерства не пришлось.
Девушка уже взмахнула рукой, солнечный свет вспышкой скользнул по лезвию кинжала, впившегося лучнику в левое плечо. Стрела под крик боли и надрывный звон тетивы ушла в небо.
Джону пришлось несколько секунд постоять не шевелясь, пока дыхание не восстановилось и сердце не вернулось к нормальному ритму работы (так вот откуда они берутся, эти эффектные героические стойки в кинофильмах!). Затем он произнес:
— Благодарю за помощь, леди.
— Не за что, — простодушно ответила та. — Я же видела, ты и с ними играл как кошка с мышью, уверена, что тебе не стоило труда разделаться со всеми… Ой, я не подумала: ты не обижен, что я отняла у тебя такую возможность?
— Нет, совсем нет. Напротив, как я уже сказал, я весьма тебе благодарен.
Девушка расплылась в счастливой улыбке:
— А меня ты так научишь?
Джон вздохнул. Почему нет? Насыщенное утро пока что так и не дало ответа, где он очутился и что теперь делать. Единственно, чего он добился, — это обеспечил себя противниками, так почему бы не подумать и о союзниках? Не так уж и трудно будет показать девушке два-три приема рукопашного боя, получив взамен какую ни на есть информацию.