Трактир "Клювастая утка" являл собой древнее сооружение из закаленного красного кирпича - столь же закаленного и красного, как физиономия мистера Хикса, - испещренного и дополненного вставками из векового дуба, со створными окнами в старинном духе, разверстыми фронтонами и высокими дымовыми трубами и плотно оплетенное плющом. В памяти моей и по сей день живы очертания этого расползшегося дома, хотя сам он вот уже много лет как разрушен, сгинул в никуда и существует разве что в грезах, подобно скоротечным веснам моей юности. Старый друг, как ты переменился! Истребленные огнем, твои панели и меблировка обратились в золу, а остатки закаленной кирпичной кладки давным-давно разобрали и увезли на тачках прочь. В ту пору ходили слухи, будто кухню подожгли нарочно, в отместку неумолимому тирану-владельцу. Но подробнее об этом - позже.
- Так вот что я вам скажу, - повторил мистер Хикс. Поправив темные очки, он запустил руку глубоко в карман брюк в тонкую полосочку и нашарил кисет с табаком.
День выдался холодный и пасмурный; дул резкий не по сезону ветер. В очаге пылал торф. За крепко сбитым столом четверка посетителей задумчиво наблюдала за шлепающими по грязи прохожими, за грохочущими телегами и повозками солтхедских лавочников, за роскошными экипажами, скромными догкартами, и за великолепными броскими омнибусами, запряженными лошадьми, что проплывали за окном.
- Так вот что я вам скажу, - произнес мистер Хикс, раскурив наконец трубку и выжидательно выпрямляясь на табурете.
- Да валяй же говори, сколько можно бодягу тянуть? Чего ты ждешь? рявкнул джентльмен с грубыми чертами лица и припорошенным сединой подбородком, сидящий по левую руку от него. - Ты все твердишь, дескать, есть у тебя что нам сказать. Ну так выкладывай.
- Ага, - поддержал его тщедушный тип, устроившийся напротив, поднося к губам высокую кружку размером примерно с его голову.
- Джентльмены, - проговорил мистер Хикс с сухим смешком, что почти никак не отразился на закаленной красно-кирпичной кладке его щек. - Я вам вот что скажу. В своем ремесле Самсон Хикс слывет человеком оченно наблюдательным. Заметьте, это не похвальба и ни на йоту не вымысел; это констатация факта - ни больше ни меньше, - то, что я своими ушами слышал, заметьте.
- Ближе к делу, - повторил первый из джентльменов.
- Говорит, своими ушами слышал, - кивнул джентльмен с редеющей шевелюрой и седыми бакенбардами, долговязый и тощий.
- Именно так, Лью Пилчер, - подтвердил мистер Хикс, - слышал от людей, которых, между прочим, чту и уважаю. В той сфере деятельности, где старина Хикс подвизается, наблюдательность - один из секретов ремесла. Сдается мне, будто не далее как вчера один мой юный друг сообщил мне, что потерял свой модный черный цилиндр. "Ну и где же вы его потеряли?" - спрашиваю я. А он в ответ: "Да если б я знал, я бы небось не тратил бы даром время на разговоры с вами". "А вы уверены, что не забыли его где-нибудь?" - спрашиваю я. И на мой просвещенный взгляд, джентльмены...
- Ого-го! "Просвещенный взгляд", грит, - перебил джентльмен с припорошенным сединой подбородком.
- Экие церемонности, - посетовал долговязый и тощий мистер Пилчер, покуривая глиняную трубку. - Небось один из тех самых "секретов ремесла", что он подцепил от жирдяя-поверенного.
- Ага, - кивнул парень с увесистой кружкой.
- На мой просвещенный взгляд, джентльмены, - продолжал между тем мистер Хикс, иронически подчеркивая последнее слово, - мой юный друг вовсе не потерял свой цилиндр. Не потерял, джентльмены, а где-то позабыл. Между этими двумя понятиями, видите ли, существует глубокое различие, и от наблюдательного человека вроде старины Хикса оно уж не ускользнет.
- Не вижу разницы, - хмыкнул седоватый джентльмен, подозрительно хмурясь. - А ну, объясните-ка.
- Потерять некую вещь, - проговорил мистер Хикс, - означает лишиться ее посредством внешних факторов, от воли пострадавшего не зависящих. Так, например, человек, потерявший цилиндр, лишается его по вине другого, не возвратившего чужую собственность по принадлежности; в противном случае цилиндр со временем найдется и будет ему отдан. Напротив же, человек, забывший где-то свой цилиндр, его вовсе не лишился, но лишь временно обходится без него, в силу вполне простительной рассеянности. В конце концов вещь к нему вернется. Первый случай - следствие внешних обстоятельств, второй - результат собственной ошибки. Так что сами видите, джентльмены, с помощью наблюдательности отличить одно от другого труда не составит. - Он сухо, самодовольно осклабился, и брови за дымчатыми стеклами очков взлетели вверх.
- Треклятая адвокатская брехня! - взревел джентльмен с припорошенным сединой подбородком, вскакивая на ноги. - Уж Билли-то треклятую адвокатскую брехню враз распознает! - И, ручаюсь, здесь он против истины не погрешил, ибо Чугунный Билли, как его называли, немало пострадал в жизни от хищнических судов и от стяжательства почтенных служителей закона.
- Придираться к мелочам - вот как я это называю, - протянул мистер Пилчер, игнорировав вспышку приятеля: его покладистый характер составлял разительный контраст со вспыльчивым нравом Билли. - Пустая трата времени, бесполезный вздор. Но по-своему забавно.
Мистер Пилчер, как видим, смотрел на жизнь философски - этот человек дожил до того счастливого дня, когда, не далее как месяца два назад, имел удовольствие наблюдать, как его собственного кровопийцу-поверенного положили в гроб и опустили в могилу - вследствие возникшего за ужином разногласия между ним и на редкость непокладистой куриной костью.
- Ага, - кивнул тщедушный джентльмен, который, в отличие от прочих, ничего не ведал о судах, юристах и судебных издержках. Его ухмыляющаяся физиономия состояла словно бы из одних багровых щек и веселых синих глаз. Широкая шляпа в матросском стиле съехала на самый затылок, успешно скрывая те несколько жалких прядей волос, что еще топорщились на макушке. Рожденный в мир под именем Николаса Крабшо, он был повсюду известен как Баскет, в силу причин настолько загадочных, что даже сам мистер Крабшо не смог бы толком их объяснить. Что именно означает слово "баскет", никто понятия не имел. Одно лишь было известно доподлинно: звался он Баскет, и прозвище замечательно ему подходило.