Это был единственный шанс разведать обстановку в замке.
– Мне не велено… – еле слышно пролепетала служанка явно сочувствующим голосом, сразу сообразив, что от нее хотят.
– Просто расскажи нам, о чем говорят бароны, – шепотом попросила Деметра. – Ты наверняка что-то слышала.
– Я не могу, миледи. Мне запрещено, – поморщилась она. – Потому-то меня и впустили сюда, покуда вы спите. Никому нельзя говорить с пленниками.
– Неужели мы не сможем договориться? – тихо спросил ее Дориан, с ходу просыпаясь и одновременно вникая в ситуацию. Он поднялся с кровати и, сняв с пояса кошелек, полный золота, протянул его горничной.
Девушка взяла его и, уже не притворяясь смущенной, деловито заглянула внутрь. А после ее лицо приняло скептическое, даже презрительное выражение.
– Ну уж нет, милостивый господин, так не пойдет. Волшебные монетки я всяко узнаю. Они как золото маленького народца – красиво блестят, а коль попробуй отвернуться – обращаются в угли, – сказала она и чуть приподняла голову, посмотрев на дверь, наверняка собираясь позвать стражу.
– А если так? – торопливо выпалила Деми, уже расстегивая застежки золотых сережек, подаренных Дорианом на Йоль.
На ладони она протянула их разборчивой прислуге, и та умело признала настоящий металл. Его вполне хватило на короткий, хоть и сбивчивый рассказ.
История вырисовывалась любопытной.
Абатис не просто так позвал Хэлла и Элизабет на шабаш – он уже давно подозревал их в предательстве, с тех самых пор, как друзья детства перестали одобрять его планы мести. Барон следил за ними и за шутом.
Теперь Тристана бросили в темницу, а господин Рейвен и леди Старлинг были заперты в своих комнатах так же, как и Деми с Дорианом. Абатис Монтекью планировал совершить над всеми суд завтрашним вечером, перед началом шабаша.
– Это все, что я знаю, – закончила служанка. – Мне пора, я и без того сильно задержалась…
– Постой, – проговорила Деми, бросая быстрый взгляд на Дориана. – Передай Ноэлин Эмброуз, что я хочу с ней попрощаться и попросить прощения перед судом. Скажи это тайком, и большего от тебя не потребуется.
Подумав мгновение, горничная кивнула и постучала в дверь, чтобы ее выпустили. Дориану и Деметре пришлось поспешно вернуться на кровать.
Повернувшись к своей девушке, Дориан дождался, пока дверь закроют, и вдруг усмехнулся:
– Мы и вправду поторопились.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Деми.
– Не стоило вмешиваться в историю, она идет своим чередом, – сказал он. – Вот как все было: Абатис собрал шабаш, намереваясь отомстить королю и создать свое утопичное королевство. Но, как и сейчас, король узнал об этом, и земли барона Эмброуза пришлось срочно отделить, чтобы спастись. Все уже пошло не по плану Абатиса, и к тому же он поймал на предательстве своих близких соратников – Хэлла и Элизабет. Он предал их суду – убил или изгнал, неважно… Но оставил при себе Тристана, чтобы использовать его способности. Благодаря шуту он явил на шабаше долгожданное чудо, и после начались обсуждения. Бароны не поддержали его идею с распространением болезни, однако всем понравилась мысль о том, чтобы основать отдельное королевство для волшебно-магического сообщества. Для Абатиса это был последний шанс стать королем, и он согласился. При помощи Тристана они создали Нью-Авалон, а затем вышвырнули шута вон.
– Но не знали, что Тристан уже отыгрался за причиненные ему страдания. Он поместил на душе мира свое страшное пророчество, из-за которого Нью-Авалон сразу начал умирать, – с волнением в голосе подхватила Деметра. – Да… Так все и было.
– Только мы с тобой зря влезли в ход истории, – заметил Дориан. – Теперь, если мы покаемся и согласимся признать Абатиса на шабаше новым королем… То нас, несомненно, простят и отпустят. Только в будущем Дрейк и Рубина все равно умрут.
– Ты забываешь об одном, Дориан, – не согласилась Деметра. – Мы с тобой – не настоящие посланники с Авалона. И если история идет своим верным ходом, значит, в «Хрониках» были указаны не мы. Еще могут появиться истинные жители волшебного острова, и это тоже нужно учитывать.
– В таком случае я зашел в тупик, – заключил парень. – У тебя есть идеи?
– Вся надежда на то, что горничная передаст мое послание Ноэлин, – протянула Деми. – В итоге нам все-таки придется изменить историю, как бы ты этого ни боялся.
– Я ничего не боюсь, Деметра, – шумно вздохнул Дориан и перекатился на спину, заложив руки за голову.