В комнате его ждал мужчина, внешне ничем не отличавшийся от других жрецов, – средних лет, темноволосый, с опрятной короткой бородой, в традиционной синей мантии. Сопровождающий Дориана поклонился и оставил их одних.
– Мне передавали, будто ты хочешь говорить со мной, Дориан Далгарт, – сказал мужчина, спокойно глядя на него.
– Вы Артур Эмброуз? – не сумев избежать напряжения в голосе, спросил Дориан, не двигаясь с места.
– Прискорбно… Известно мне имя юноши, что бывает у витражей столь часто, а ему мое – нет, – все так же спокойно покачал головой мужчина. – Но такова была воля богов, ибо они желали, и мы молчали. Они пожелали вновь, и мы обрели дар речи. Я Артур Эмброуз, если будет так угодно. Чем могу помочь тебе?
– Не знаю, как насчет богов, а Вильгельмина Спирита желает видеть вас членом Верховного Ковена, – проговорил Дориан. Манера речи собеседника моментально начала его раздражать.
– Вильгельмина Спирита стала причиной того, что мы обрели голос, и я не имею воли отказать ей, – ответил Артур. – Увы, но смысла в этом не больше, чем всегда.
– А если выражаться чуть более ясно? – попробовал навести его на мысль Дориан, вздыхая про себя.
– Боги говорят с нами, Дориан Далгарт, – протянул жрец, а затем повторил свои слова с особым выражением, как будто бы оно все объясняло: – Они говорят с нами.
– И что же они говорят? – уточнил Дориан уже безо всякого интереса. Он начал догадываться, почему эту миссию поручили именно ему. Потому что никто больше не захотел связываться с полоумным.
– Подойди, – сказал жрец и указал ладонью на каменный стол.
Покачав головой, Дориан все же подошел и смог разглядеть причудливую поверхность стола в подробностях. Она была покрыта не символами, а старинными буквами алфавита, с завитками и переплетениями, что сложно было разобрать издалека.
Артур Эмброуз закатал рукав своей мантии до локтя, обнажая левую руку. Вся поверхность кожи до последнего дюйма была покрыта старыми зажившими полосками шрамов. Ближе к запястью имелось и несколько свежих, едва затянувшихся ран. Зрелище было не для слабонервных. Казалось, мужчина попал в страшную аварию или его рука случайно угодила в жернова некоего механизма, где ее перекрутило, словно в мясорубке. Но Дориан сразу догадался, что такой кошмарный вид – результат многолетних попыток достучаться до богов. Жрецы проводили ритуалы регулярно, даже несмотря на то, что им не отвечали, и так часто резали себе руки, что заживляющие чары перестали правильно действовать. От такого и вправду можно было тронуться умом.
Он понял и то, что жрец собирается показать ему дальше.
Артур взял аутэм со стола и глубоко полоснул себя по запястью, при этом даже не поморщившись. Он позволил крови стечь в чашу, а затем коснулся раны пальцем другой руки, и кожа мгновенно стянулась.
Подняв чашу, жрец аккуратно вылил кровь в углубление в центре каменного стола. И затянул жутковатую песню-молитву на неизвестном языке.
Несколько секунд ничего не происходило. Но вдруг кровь забурлила и устремилась по желобкам к буквам. «F», «I», «N» и дальше, алым ручейком по завиткам и переплетениям, складываясь в единый и ужасающий кровавый узор. Песнь затихла, и всякое движение прекратилось.
– Это не английский язык, – заключил Дориан, внимательно всматриваясь в буквы и, к своему удивлению, признавая, что сейчас-то он заинтересовался. – Латынь.
– Finis omnibus, – с удовлетворением проговорил Артур, опуская взгляд на образовавшуюся надпись. – Эти слова являются к нам не впервые в последние дни. Они будут появляться и дальше.
– Но что они значат? – со всей серьезностью спросил Дориан.
– Конец всего, – мягко улыбнулся жрец.
Глава 5. Тайна поместья Грейграунд
Если где время и текло совершенно незаметно и размеренно, так это в Хэксбридже. Казалось, прибрежный город не заметил ни волнений, связанных со смутой в Верховном Ковене, ни последовавшей за этим попытки гражданской войны. Старинные домики и коттеджи пережили времена Тюдоров, Стюартов, Ганноверов, сохранившись до наших дней практически в неизменном виде. Время для них, повидавших слишком многое, оставалось лишь цифрой на календаре.
Что бы ни происходило вокруг, жители города-на-границе все так же продолжали ходить на работу, ухаживать за садом, пить обязательный вечерний чай, прогуливаться по короткой набережной, глядя на галдящих над морем чаек. День за днем, сезон за сезоном.