Впрочем, неожиданные проблемы иногда возникали и здесь.
– Я в некотором замешательстве, госпожа, – проговорила Рут, замерев возле одного из книжных шкафов. – Мистер Эббот, наш почтальон, куда-то запропастился, а ведь мы ждали его с восьми утра! Я помню, что он должен был доставить вам посылку, и уже готова сама идти до деревни… Однако – вот незадача! – миссис Паттифейр только что поставила в печь ростбиф на ужин, попросив меня следить за температурой, а сама отправилась в Ашерс-фолл, к миссис Марш. Ростбиф будет готовиться еще три часа, а там и на почту идти уже поздно. Не подождет ли ваша посылка до завтра, госпожа?
– Миссис Марш – это кухарка Вивьен Ашер? – вспомнила Деми. – Зачем же наша миссис Паттифейр к ней пошла?
– Традиция у них такая. Собираться по четвергам, чтобы потрещать за чаем, до начала основной готовки, госпожа, – выпалила Рут, с явным удовольствием разбалтывая чужую тайну. – Она уходит с рабочего места каждый четверг, понимаете? Мало ей целого выходного дня в воскресенье!
– Понимаю, – протянула Деметра, стараясь не улыбаться. Ей было совершенно неважно, что кухарка отлучалась куда-то ненадолго по личным делам, если это не мешало работе. – Не переживай, Рут, я и сама могу прогуляться до деревни. В самом деле, сейчас же не девятнадцатый век. А мне полезно хоть иногда дышать свежим воздухом.
– Правда? – удивилась Рут так искренне, что сразу стало ясно – она с самого начала не очень-то хотела выходить из дома на холод. – Тогда я принесу вам пальто, госпожа!
Через несколько минут, одетая в теплое серое пальто и длинный вязаный синий шарф, Деми уже шла по разбитой сельской дороге, мимо редких голых стволов теневых деревьев и пустошей, покрытых низкой сероватой травой. Под подошвами ботинок похрустывал тонкий лед, сковавший привычную хлипкую грязь.
Она быстро догадалась, отчего экономка предпочла прогулке удобный стул возле теплой печи, – сегодня на острове дул особо сильный и пронизывающий ветер, а воздух, опрометчиво названный «свежим», пах солью и гнилыми морскими водорослями.
В давние времена, когда из Вайлдханта можно было перейти по мосту на Эйрин, в местные деревни съезжались сотни страждущих, желающих попасть на аудиенцию к Тринадцати Первым и взглянуть на них хотя бы одним глазком. В приемные дни они целыми ковенами собирались на постоялых дворах, занимая все койки, а в тавернах и пабах любили рассказывать байки и легенды о здешних местах. О том, кто кого видел и кто где гостил.
Это был период расцвета, о котором сейчас напоминали лишь заросшие теневым мхом крупные мраморные осколки, оставшиеся от великолепного моста на восточной оконечности острова, да сгорбившиеся престарелые домишки, сбившиеся в небольшие группы, лишь по официальным документам числившиеся «деревнями».
Одна из трех таких деревень, Эслип-Кинг, находилась всего в двух милях от их особняка.
Совсем крошечная, в четверть Хэксбриджа, она обосновалась на берегу ядовитого моря Мелиора, возле обширной песчаной отмели, огороженной невысоким каменным забором и многочисленными табличками со скрещенными костями и черепами. Над отмелью высоко в небе летали пестрые воздушные змеи, зачарованные таким образом, чтобы очищать дующий с моря ветер. За ними со специальной смотровой вышки наблюдал погодный маг.
Всякий раз, когда Деми проходила по набережной, слушая мерный шум волн, – а она старалась делать это во время каждого визита в Эслип-Кинг, – то представляла, как босыми ногами бежит по песку, усыпанному ракушками, высохшими водорослями и мелкими ветками, а затем с разбегу погружается в воду. Все это делать здесь строжайше запрещалось, если, конечно, нарушитель не желал расстаться с жизнью или надолго загреметь в лечебницу. Но отчего-то ей, никогда не любившей пляжи, в эти минуты становилось особенно жалко, что она так и не успела искупаться в холодном море, пока жила в городе-на-границе.
Понаблюдав за стайкой воронов, расклевывающих на песке какой-то принесенный недавним штормом мусор, Деметра направилась мимо низеньких каменных домов с традиционными соломенными крышами к зданию почты на главной деревенской улице. Ее фасад, один из немногих, был покрыт свежей краской, а вывеску совсем недавно заменили новой, с ярко-зелеными винтажными буквами.
Внутри почтовое отделение, разумеется, тоже выглядело по-сельски. Стены были кое-как оштукатурены и побелены, но уже успели обзавестись парой-тройкой длинных трещин. На окне стояла искусственная пластиковая герань в глиняном горшке, слева от входа – стеллаж с газетами и журналами на продажу. В дальнем конце располагалась стойка оператора из лакированного, но уже довольно потертого темного дерева. Сама же оператор – немолодая словоохотливая миссис Браун в цветастом свитере с замысловатым орнаментом и с повязкой на голове, – заметив новую посетительницу, махнула ей рукой.