- Как это не идет?! Скажи, что я тогда сама зайду - хуже будет!
Головы исчезли, двери хлопнули. Спустя какое-то время мальчишки прыснули из дверей врассыпную, а за ними появилась самозванка. На ней был бесформенный серый ведьмовской балахон, но его большой капюшон откинут назад, открывая лицо молодой, красивой девчонки с копной длинных черных волос. Ведьмочка сделала пару шагов ей навстречу и остановилась.
- Как тебя зовут?
- Марьянка, - неохотно отозвалась она и тут же закричала:
- Чего тебе от меня надо? Я первая в это место заняла, катись ты отсюда подобру- поздорову!
- Ты самозванка! - обвинительно произнесла ведьмочка. - Сама сейчас покатишься шерстяным клубочком!
- А что, ты всех ведьм знаешь? Я недавно приехала с юга.
Точно, там, на юге, тоже готовили ведьмочек.
- Ну, всех не всех, а то, что ты не ведьма - ясно, как майский день.
- Как бы не так! Я полдеревни вылечила, а она мне: не ведьма! Вон, пусть они подтвердят!
- Так и есть, так и есть! - закивали из напряженно молчащей толпы. - Вылечила! Ревматизму мою вылечила.
- Исцелила...
- А у меня куры...
- Свинья моя намеднись...
- Молока совсем не...
Самозванка подбоченилась.
- Ясно теперь тебе?
- Может и так, а может и нет, - пожала плечами ведьмочка. - Может и есть у тебя талант, да только пшик он перед настоящей ведьмой. Кто на коленях на горохе всю ночь не стоял - ни в жизнь ведьмой не станет!
Для начала ведьмочка взмахнула длинным подолом и пустила пыль в глаза противнице. Марьянка взвизгнула, затерла лицо кулаками, но не отступила. Ведьмочка сотворила подолом сложное движение, вроде как сплясала на месте, даже деревянными каблуками прищелкнула. Дорожная пыль зазмеилась. Поселяне ахнули и подались в стороны. Кто-то, с особенным отношением к змеям, пустился наутек. Серая пыль шевелилась зигзагами. То и дело из нее поднимались треугольные головы, длинными языками ощупывали воздух впереди себя, и, обретя цель, снова ныряли в пыль. И были их десятки, и они заполонили дорогу. А Марьянка ничего не видела, она терла запорошенные глаза, выдавливая слезы. Но вот какое-то волнение и движение привлекло ее внимание. Марьянка оторвала кулаки от глаз. Посмотрела на толпу, посмотрела под ноги и завизжала.
С диким криком она бросилась прочь, не разбирая дороги. Вломилась в толпу, и змеи за ней следом. Поселяне закричали на разные голоса. И в мгновение ока улица очистилась. Только одна ведьмочка стояла посередке. Она улыбалась, прикидывая, во сколько оценить эту штуку. Изгнание самозванки и испуг целой деревни тянули на десяток гадостей сразу. Но десяток десятком, а проходного балла по практике она так и не набрала. "Нечего почивать на лаврах", - сказала она себе и подумала: "Какое глупое выражение! Кому только придет голову спать на этой жутко вонючей травке?" И отправилась к колодцу, источнику не только воды, но и местных сплетен. Змеи кишели, шипели у нее под ногами, но она ставила башмак уверенно, не выбирая место. Под ее ногами змеи рассыпались в серую пыль, гонимую ветром.
Ведьмочка устроила засаду в ближайших кустах, и через три часа ей стали известны все местные новости. Знала, кто на ком собирается жениться, а кто кого обманет; кто кого любит, а кого терпеть не может. И на обратной дороге к дому, который выбрала своим обиталищем, она шепнула одной бабе на ушко, подошла к другой, поговорила с третьей - и на улице закипела свара.
- Сто сорок, - довольно проговорила ведьмочка, прислушиваясь к крикам из-за ворот, - один, два, три, четыре...
Вскоре село кипело и бурлило.
- Сто сорок восемь, девять, сто пятьдесят и сто пятьдесят один! - считала ведьмочка. Но, едва хотела произнести сто пятьдесят два, как очутилась в кольце разъяренных поселян. Они надвигались, выставив наперевес колья и вилы. Ведьмочка бросила быстрый взгляд через плечо - за спиной сарай. Сама не заметив как, очутилась внутри и зарылась в сено. Она лежала, не дыша, чутко вслушиваясь. К ее удивлению, никто не бросился за ней вдогонку, наоборот - с улицы доносились звуки дружной работы.
То и дело кричали:
- Доску неси!
- За гвоздями ко мне сбегай, скажи жене - она даст! Дорогие? Знаю! Да на хорошее дело, чего ж жалеть-то! Беги, говорят, пока не передумал!
- А вот, Никитка бежит с ведрами! Несешь ли чего велено, Никитка?! Смотри мне! Ребят возьми, да еще разок обернитесь!
И ведьмочка слушала, как окна заколачивают досками, а стены чем-то обливают. Она попробовала окна - забиты наглухо, забралась на чердак - нет выхода, потрясла двери - держит брус.
- Эй, вы! - крикнула она и поколотила кулачком по дверям. - Эй, вы там! Что это вы выдумали?!
Молотки застучали бойчее.
- Не выпустите меня - не видать вам счастья! Не вам, не детям вашим, не внукам! Семь лет недороды будут!
- Огонь, что ли, несешь, Пашка? - доносилось с улицы.
- Ни одна скотина не родит!
- Семь бед - один ответ! Пали!
И ведьмочка поняла, что перед ней со скрипом распахиваются двери на Вечный Шабаш.
Но человеческие судьбы определяет случай.
А Принц и старик Звездочет сбились с дороги. То ли ведьма их сглазила, то ли собственная неосмотрительность завела не в ту сторону, но солнце уже клонилось к закату, а большого тракта все не было, зато подвернулась какая-то дорога. Принц ночевал бы и в лесу, только старик ныл и жаловался на сырость, холод и ломоту в костях.
- Едем, - Принц кивнул на дорогу.
- Не похоже это на тракт.
- Не похоже, - согласился Принц, - да к какой-нибудь деревеньке приведет.
И они пустились рысью. Лес остался позади, перед ними развернулись поля. Под ветром шелестели нивы, кланяясь высокими, в пояс, колосьями, а вскоре показалось и село.
- Большая деревня, - сообщил Звездочет. Он любил подмечать очевидное.
Принц не ответил.
Они въехали на сельскую улицу. Дома выстроились по обеим сторонам, и как будто улыбались под лучами вечернего солнца. Впереди, на площади - оживленные поселяне.
- Э-э! Да у них праздник. Весь народ на площади. Глядишь, и нам даровое угощенье перепадет!
Они достигли площади в то время, когда мальчишка подносил пылающий факел.
- Эй, поселяне! - крикнул старик визгливым голосом. - Что празднуете?!
Парень, что очутился рядышком, поглядел на странников, заломил шапку на затылок и охотно ответил:
- Да ведьму казним. Перессорились из-за нее. Ниподистовна корову подоила, а молоко-то горькое, что твоя редька. У Матрены Осиповны куры петухами закричали, у Саввишны петух яйцо снес, у Пафнутия телега сама со двора укатила.
- Ну и дела! - удивился старик и обернулся к своему спутнику. - А ведьма-то никак вчерашняя наша знакомка. А и правильно! Нечего проказничать! Огня, еще огня! - закричал он. - Да поджигайте с разных сторон, чтоб разом полыхнуло!
Но Принц вмешался:
- Сожжете вы сегодня одну ведьму, завтра - другие придут. И ведьма она еще не ведьма, а ведьмочка, а спросят, как за настоящую.
Поселяне возмутились:
- Спустить с рук эдакое безобразие?! Семь бед - один ответ. Авось, пронесет! - шумела раздраженная толпа.
Принц не мог допустить, чтобы обидели женщину, даже если она ведьма. "Драться придется", - с сожалением подумал он, и его тело привычно откликнулось на опасность: в миг перед изумленными поселянами очутился демон. Кожа его стала черного цвета, переменилось лицо, глаза блеснули злобным, багровым блеском, мускулы вспухли буграми, туго натягивая одежду.
Люди выдохнули и подались назад, ощерившись вилами и острыми кольями.
- Не нужно ее убивать, - прорычал Принц-демон, низким голосом.
- А и правда! - вдруг сказал один мужик. Видно, он имел вес в делах - люди обернулись к нему. - Ведьма нам отработает.