Андрей подул на горячий чай и осторожно отхлебнул. Горячо, поэтому пока он чашку отставил:
– Ты смеяться будешь, но я предложил бы колхозы возродить, где зарплата была бы не почасовая, а сдельная. Ну, трудодни это называлось. Скажем, принёс колхоз прибыль – получи, работник, процент.
– Ну, я бы так работать не стал, да и не смог бы, – наконец-то нашёлся, что вставить в разговор Сергей. – Оно непривычно, и на какие же это сбережения простому работнику жить до этого самого урожая? Кредит брать?
– Тогда пусть так – минимальная ежемесячная зарплата и большой куш после сбора и реализации урожая, скажем, в октябре-ноябре, а? Разве плохо, если отработал год, когда тебе каждый месяц выдают на провиант тысяч по восемь, зато по итогам работы сразу полмиллиона в карман? Это вполне реальные цифры, я тебе говорю. Но только в условиях помощи государства и уверенности в завтрашнем дне, а то когда доллар-не доллар, санкции – не санкции, Цапки-не Цапки, а чего доброго какой-нибудь новый Лысенко выскочит…
Виданное ли дело, что уже к марту месяцу мы пакистанскую картошку покупаем, потому что свой урожай сохранить не умеем! – Андрей распалился. А потому что негде – всю советскую инфраструктуру похерили, а новой не возвели. Сельское хозяйство – дело ведь такое… Потенциально, это очень выгодный бизнес с постоянным спросом. Он долгоиграющий в том плане, что ты теплицу построил и стой она двадцать лет – вложений не требует, завёл стадо – оно само воспроизводиться будет, выращиваешь картошку – с неё же семена имеешь. Но у этого бизнеса очень долгий период окупаемости, велики риски и нужен большой капитал, чтобы дело начать. А если у тебя есть большой капитал и желание его приумножить, то зачем ты его будешь приумножать несколько лет на молоке, когда ты можешь совершить этот же оборот на каких-нибудь мобильниках за пару месяцев? Тут мало быть богатым, надо ещё быть патриотом, надо свою страну любить больше денег.
– Так как же быть? Пускать во власть одних только патриотов? Так вроде бы те, которые из Кремля, Родину очень любят, хотя бы даже и напоказ – Сергей насколько мог иронично отхлебнул чая.
– Понимаешь, дело ведь не в том, что у нас плохой президент, губернаторы, депутаты, директора заводов и прочие предприниматели. То есть они поголовно кровососы, но главное дело не в них, а в народе, лучшими представителями которого эти мордовороты и являются.
Хорошо, не все поголовно, но девять из десяти простых и среднестатистических работяг, которые среди своих друзей слывут славными малыми, оказавшись у кормила власти, оборачиваются такими упырями, что только держись. Откуда и что берётся? Вот, кажется, вчера с ним вместе в очереди за пивом стояли, на субботниках вместе лавочки поправляли, но в один прекрасный день стал твой друг председателем и всё, нету человека, пропал – сначала джип в кредит, магазинчик с сигаретами у трассы, потом дела какие-то в городе и поминай, как звали. Со своими он больше не знается и где он теперь – неизвестно: может, в депутаты выбился, может, в Монако девочек на скутере катает или в Мордовии срок мотает. Или в фундаменте гаражного кооператива лежит себе тихонько… Вот как так получается, что вчерашний рубаха-парень без гроша за пазухой вдруг таким сквалыжником оборачивается?
Сергей снова отхлебнул чая, но уже не так иронично, ничего не сказал и Андрей продолжил:
– Вот почему так происходит? Почему в какой-нибудь Австрии или Финляндии люди могут жить нормально, не зарываясь, а нас лишь бы денег украсть и дверь железную поставить? Может, потому что сто лет назад весь цвет нации изничтожили – кого на Лубянке кончили, кого на Соловках сгноили, кто в Ледовом походе сгинул, а кто за кордон свалил? Сейчас, кстати, тоже многие валят…
Андрей поперхнулся чаем, откашлялся не до конца и от этого срывающимся голосом начал:
– У нас каждые пять лет не перезагрузка, так опричнина, а не перестройка, так НЭП! А если не Русская Весна, то коллективизация. Поэтому русский человек не думает о завтрашнем дне – ему надо сегодня успеть. Он понимает, что своё дело строить, чтобы досталось сыну, а от того – внуку, в России по меньшей мере наивно… Это я тебе про горизонты. Вот Демидовы те же начались и кончились при Романовых, например, а финские Fiskars, которые топоры, лопаты и вилы ещё в семнадцатом веке делали, до сих пор на плаву, потому что в какой парадигме жили четыре века назад, в той же системе координат ещё четыре века пребывать будут, а под Швецией ли, под Россией, независимые ли – это уже дело десятое. Им на конъюнктуру власти наплевать, а в России что-то получается что-то создавать можно только с оглядкой на власть имущих, и поэтому у нас обычно стараются побыстрее выгрести, все соки выжать и убежать, пока ветер не переменился. Мы из дореволюционной конюшни ресторан сделаем, потому что кладка кирпичная и надёжная. Мы колхозный амбар сайдингом обошьём и скажем, что это торговый центр. Мы на сельпо вывеску поменяем и скажем, что это теперь крафтовый фермерский маркет, – лицо Андрея скривилось, как будто он выпил не чая, а водки.