Вздохнув, медсестра достаёт из складок халата инструмент, похожий на элеватор Леклюза, но у этого стержень был длинный, трёхгранный и заострённый к концу. Неуклюже перебравшись через спинку кровати, сестра надёжно зажимает элеватор в кулаке на манер кастета, длинный шип торчит между средним и указательным пальцами. Взбирается на контурами обозначенное туловище соседа и начинает сильно, уверенно и монотонно бить. Сергей не чувствует творящейся рядом борьбы, только равномерное покачивание. Пытается встать с кровати, но не может – накрепко привязан к кровати накрывающей его простынёй. Простыня, не мешая спокойно лежать, при этом не даёт и шевелиться.
Во все стороны летят обрывки пододеяльника, клочки шерстяного пледа разлетаются по сторонам – некоторые из них падают Сергею на лицо. Он кричит и в палату вбегает чем-то неуловимым похожий на утконоса врач с фонендоскопом на груди. Он сгребает в охапку медсестру, та не сопротивляется, и он уносит её куда-то за дверь. Потом возвращается с селфи-палкой, освобождает Сергея от простыни, ставит его рядом с собой, обнимает и фотографируется.
***
Распахнув глаза, Сергей вздрогнул, поднялся на кровати, отдёрнул штору – за окном царила непроглядная тьма. Нашарив на тумбочке телефон, он долго не мог включить экран – аппарат трепыхался в ладони, норовил соскользнуть, а нужная кнопка убегала из-под пальца. Ну да, всё так – до будильника ещё целых семнадцать минут. Можно было спать ещё, но обратно, взбодрённый страхом, уже не ляжешь.
Вся общага спала, поэтому, стараясь не шуметь, Сергей заварил чаю и решил провести последнюю ревизию. Достал из-под кровати спортивную сумку с вещами, на всякий случай проверил, всё ли на месте: штаны, носки, футболки, кеды, сланцы, полотенце, флакон с гелем для душа. Перевернул рюкзак – там тоже было всё в порядке: второй том книги в мягком переплёте, зарядка, документы, пакеты с провизией, бутылка с чистой водой, зарядка для телефона и плеера, завёрнутые в целлофан зубная щётка с пастой, полрулона туалетной бумаги. С этим пакетом он вышел на пять минут из комнаты.
Вернувшись, пошарил в карманах куртки – паспорт и кошелёк были там, где им и положено быть. Есть примета, что если где-то забудешь вещь, то потом обязательно за ней вернёшься. К приметам Сергей относился скептически, но проверять состоятельность суеверий он не стал. Сюда он возвращаться не хотел.
Чай почти остыл. Оглядываясь вокруг, Сергей грустно усмехнулся. За два месяца эти стены стали такими привычными, он уже принял вид из окна и вжился в этих людей. Было тревожно и волнующе обрывать те тонкие нити, которыми он связался с комнатой номер девять в бывшем пионерском лагере «Мирный»: будто он смахивает многовековой мох с холодного борового валуна, мимо которого ещё Иван Сусанин вёл поляков в непролазные дебри. Но, посмотрев на это всё без розовой поволоки, покинуть эту комнату навсегда всё равно, что оттереть с белой кафельной плитки шпателем плесень в правом верхнем углу душевой и потом густо брызнуть антисептиком. Естественно и необходимо. А вот если дать плесени разрастись на всю стену так, что плитка начнёт отваливаться – тогда шпателем не обойдёшься. Тут понадобятся отбойные молотки, ломы, стамески и лопаты и едва ли стены останутся целыми, а «Мирный» глубоким шрамом останется в душе. Если же всё сделать теперь, то скоро Сергей забудет лагерь и в лагере уже послезавтра не вспомнят Сергея. И это будет закономерно и правильно. Поэтому надо поскорее отскреститься от этих гостеприимных стен.
Вымыв от выпитого чая кружку, Сергей протёр её полотенцем и положил в рюкзак. Внимательно оглядел комнату, снял было с крючка куртку, но повесил обратно, вернулся назад и заглянул под кровать. Ничего там не обнаружив, вздохнул. Надел куртку, натянул шапку, сверху нахлобучил наушники, включил плеер, похлопал себя по карманам и вышел из комнаты.
Спустя примерно полчаса, оказавшись на платформе «Партизанского», Сергей не смог отчётливо вспомнить, как там очутился. Он даже было решил, что, выйдя из ворот и вступив в сгущённый утренними сумерками туман, он тут же преодолел эти два с половиной километра умеренного ноябрьского бездорожья. Но на самом деле Сергей честно прошагал полчаса по хрустящей ледком, как бриллиантами, дороге. Пару раз сменил руку, которая затекала от спортивной сумки. Счастливых часов не наблюдают, вот и Сергей не заметил, как осуществил свою мечту последних двух месяцев – оставил это всё позади. Со всеми тревогами, волнениями, гомоном, шумом и разговорами. Осталось шагнуть из восхищённого сейчас в такое долгожданное недалёкое будущее.