Скрестив руки, она ходит по комнате грустная и задумчивая. Барышня замечательно хороша собою – высокая, удивительно стройная, сильная, самоуверенная, что высказывается во всяком её жесте и нисколько не отнимает у ее движений мягкости и грациозности. Волосы у нее темно-русые, глаза почти черные, сверкающие, гордые и в то же время необыкновенно добрые. Она бледна, но не болезненно бледна; ее лицо сияет свежестью и здоровьем. Рот у ней немного мал и нижняя губка, свежая и алая, чуть-чуть выдаётся вперед, вместе с подбородком, – единственная неправильность в этом лице, придававшая ему особенную характерность и как будто надменность. В негодовании нижняя губка дрогнула, и она всплеснула руками:
«Нет, ну вот как можно быть таким придурком?!»
Барышню зовут Варварой и у неё был Кирилл, которого можно было назвать мужчиной. Кирилл жил вместе со своей матерью в пригороде, бывшем по сути просто внесённой в черту города деревней. Он занимался тем, что шабашил на машине: сдавал металлолом, возил грузы, покупал ломаную бытовую технику, чинил её, а потом перепродавал. Однажды он заработал за месяц целых пятьдесят тысяч и после этого гордо именовал себя бизнесменом. Однако других таких же головокружительных кушей с ним не случалось, но Кирилл не унывал и верил в свою счастливую звезду.
Молодой человек расстраивал Варю уже не впервые, но текущий раз обещал быть последним: с самого утра они должны были поехать к её родителям за город, но этот деятель только что позвонил и с до неестественности натуральным изумлением в голосе сообщил, что у него кончился бензин, бак высох, и он теперь не может даже с места тронуться. Хотя сам он уже тронулся и отправился в путь к ближайшей бензоколонке с пустой канистрой в руке. «Говорят, баба с пустым ведром – плохая примета, а вот идиот с пустой канистрой как считается?». Идти ему было нужно километра три от деревни до шоссе. Телефон завибрировал, на экране высветилось: «Кирюша». Варя шмыгнула носом и с непонятно откуда взявшейся прытью бросилась к подушке.
– Алло! – радостно-испуганно прокричала она в трубку.
– Варюш…э…. Тут такое дело, понимаешь… – Варя почти наяву увидела, как на другой стороне трубки бегают из стороны в сторону его глаза и на лице расплывается блаженно-испуганная улыбка.
– Понимаю, давай ближе к делу!
– Ну чего ты заводишься с пол-оборота? Бензозаправку у моста закрыли, а ближайшая отсюда работает на самообслуживании, по карточкам только. Ты можешь мне перевести рублей триста? У меня после вчерашнего мероприятия на кармане только кэш.
Варвара вспыхнула и, чтобы не бросить телефоном об стену, сжала его так сильно, что и без того бледные костяшки стали белыми, как мел.
– Варенька, чего молчишь? Ты где? Куда пропала? Тебя не слышно!
Вздохнув и выдохнув, она заговорила с интонацией блондинки из плохого анекдота, но из манерного тона шилом торчала бритвенная сталь, которую распознал бы любой, но только не Кирилл:
– Слушай, я тут подумала… Давай, я одна к родителям съезжу, на автобусе, а? Ты свой бизнес в порядок приведёшь.
– Ну, раз ты сама этого хочешь, то ладно, – Варя опять увидела, как улыбка Кирилла становится уже другой: самодовольной улыбкой торговца, который продал козу по цене коровы. – Тут как раз сегодня Мелкий нашёл подряд по утилизации строительного мусора – можно будет неплохо денег поднять по лёгкому! Так что когда вернёшься, то шашлычков сообразим и в баньку сходим! Триста рублей-то переведёшь?
Но Варя бросила трубку и села на заправленный диван. Весь разговор она продолжала на автомате ходить, но тут последние силы оставили её. Эмоций не было, а была только холодная и исступлённо непробиваемая ватная пустота.
Снова зазвонил телефон. Варя отрешённо посмотрела на экран и удивилась: «Митька начальник».
Дмитрий Валентинович был владельцем доставки суши и пиццы, открывшейся год назад. Когда год назад открывалась доставка, Дмитрий Валентинович на собеседовании сулил своим работникам почти золотые горы – оформление строго по ТК, премии, бонусы, конкурентную дифференцированную оплату труда выше среднерыночной, то есть «до ста пятидесяти рублей в час»! На первое время, правда, оплата была сто рублей в час, но «только до того момента, пока работники не сдадут аттестацию по меню!». Пришло время, работники знали меню от и до, а почасовая не поднималась. Всё дело в том, что точка не делала выручки, которую обещали люди, продавшие Дмитрию Валентиновичу франшизу. «В Москве выручки в три раза выше, а оплата та же! Зарабатывают у меня только повара, маржинальность минимальная!» Через неделю Дмитрий Валентинович сдался и сказал, что поднимет ставку тогда, когда кафе перешагнёт через сумму, которая даже ему самому показалась фантастической. Через месяц фантастический барьер был преодолён и ему ничего не оставалось, как поднять зарплату. Разумеется, он прибавил только десять рублей, а что нужно было сделать, чтобы получать сто пятьдесят в час, Дмитрий Валентинович сам не мог сказать. Он «временно, пока не разработались!» оформил работников на полставки, завёл какой-то липовый журнал, в котором велел расписываться. Если верить журналу, то выходило, что повара выходят на четыре часа, а после на кухне царит Дмитрий Валентинович.