На самом деле Дмитрий Валентинович не умел готовить ничего, а роллы и пиццу не умел готовить тем более. Он умел наводить тень на плетень, любил философствовать об отвлечённых понятиях: морочил самому себе голову, самодурствовал и считал, что умеет вести дело и с умом экономить. Кафе в соцсетях он продвигал сам и делал это плохо. Он нанимал по сходной цене каких-то сертифицированных специалистов по рекламным технологиям, платил им деньги за продвижение и они не выполняли своей работы. Он покупал за полцены старое оборудование, которое портило продукты и ломалось и тогда приходилось покупать запчасти, платить за починку мастеру, считать упущенную за время простоя выгоду, и наконец покупать другое оборудование: новое и надёжное. Дмитрий Витальевич, обходя правила франшизы, вводил в меню блюда, которых никто не хотел: например, куриные наггетсы за два месяца не заказал никто, но купленные по дешёвке пачки с этой продукцией занимали треть морозильника и стремительно приближались к концу срока реализации.
Делая меню к новым блюдам, он крал из интернета чужие фотографии, которые не отражали действительности – например, из «веганской» шаурмы отчётливо торчали куски жареной говядины. Когда повара указали ему на этот промах, он сказал, что огляделся и решил, что это грибы. Вообще же «это только на первое время и скоро будет профессиональная фотосессия с настоящим фотографом». Прошло два месяца, фотографа так и не появилось, но Дмитрий Валентинович раздобыл зеркальный фотоаппарат и притащил откуда-то несколько зонтов с белой матовой подкладкой, штативы и восьмиугольную лампу на треноге. Он вызвал поваров на два часа раньше обычного и принялся сам делать фотографии наггетсов, шаурмы, чизкейков и салатов с фирменными соусами. Надо сказать, что «фирменные» соусы он покупал по акции в соседнем универмаге. Фотографировал он долго и старательно: раскладывал вокруг тарелок ананасы, рамбутаны, джекфрут, маракуйю, перцы чили, питахайю, фейхоа и личи, а свежие огурцы велел нарезать пластинками, завернул их в трубочки и посыпал сверху красной икрой. Фото получились безобразными.
Зато ему удалось сократить фонд заработной платы: сначала на кухне работало по два человека в смену и после должен был появиться третий человек на заготовки, а также мойщица-уборщица. Но вопреки закону расширения Вселенной, штат как-то сам собою сузился. Например, с открытия работал Максим – добродушный здоровяк, который до этого где-то служил, имел звание, но ушёл в принудительную отставку. Дмитрий Валентинович первоначально его брал на должность су-шефа, но так в ней и не утвердил, зато вычел из его зарплаты выдуманные недостачи по продуктам. Максим бушевал, обещал бог знает что со своим руководителем сделать, но в итоге уехал на какую-то вахту. Ему замену долго не могли найти – на собеседование приходили в основном маловменяемые личности. Потом Дмитрий Валентинович объявил, что у него из пиджака пропали деньги, значит, Маша, третий повар, – воровка. Маша вывернула карманы, вытряхнула сумочку и в слезах убежала. Ей замену уже никто не искал, а оставшиеся Варя и Аня справлялись с прежним объёмом работы и так. За прежнюю зарплату, без премий, бонусов и оплаты переработки. За те два часа утренней фотосессии он тоже не заплатил.
Так вот, теперь Варе звонил этот самый Дмитрий Валентинович с плохо скрываемыми слезами в голосе:
– Здравствуй, Варенька!
– Здравствуйте, Дмитрий Валентинович!
– Слушай, можешь выручить, а? Аня заболела, у неё что-то с животом – прямо на скорой увезли. Сможешь сегодня выйти, а? Оплачу, как полную смену, не думай!
Варвара улыбнулась, как сытая кошечка:
– Дмитрий Валентинович, извините, но никак не получится – я уже на автовокзале жду автобуса, чтоб ехать к родителям. Я ведь специально себе эти выходные просила…
– Но послушай, ведь некому работать! – воскликнул он, будто его прижали в тёмном месте к тёплой стенке и он наконец понял серьёзность своего положения. – Прямо без ножа ведь меня режете! Может, хоть на пару часов выйдешь, пока я подмену найду?