– Привыкли тут на своих зимниках носиться, как олени дикие… Никакой культуры вождения! – Григорий вздохнул, сел обратно за руль и дальше машина спокойно доехала до здания вокзала, которое выделялось на фоне остальной застройки, как океанский лайнер среди лесосплавных барж. Маяк гордой цивилизации со всем её пафосом, лицемерием и самоуверенностью в этом угрюмом, укромном, но откровенном месте.
Тепло распрощались с Григорием, купили в кассе билеты – места оказались в разных вагонах и это заметно огорчило Сергея Саныча. До прихода «Полярной стрелы» оставалось двадцать минут.
Добровольная епитимья закончилась, так и не успев начаться. Варваре очень нравилось, что с каждым часом, каждой станцией за окном природа сгущалась, становилась сильнее и могучей, превращаясь из редких чахлых лабытнангских лиственниц в непролазные сысольские ельники.
Проходившие мимо мужчины о чём-то спорили:
– …выкинули. Вот он денег украл, себя во всём правым считает и думает, что теперь он сильный?
– Ничего подобного! Я вас уверяю, что наши внуки будут смеяться над нами, как мы сейчас смеемся над печенегами, ведь…
23. 12. 201… года. Микунь – Киров.
Выйдя с поезда ранним утром в Микуне, Сергей Саныч довольно догнал Варю и воскликнул:
– Варюшка! Нам с тобой деньги пришли!
Из Микуня на такси доехали до Сыктывкара, а там без заминки пересели в машину до Кирова. Довольный Саныч всю дорогу травил байки. Рассказал о напарнике-наркомане, и о пятидесятилетней мойщице посуды, у которой не было отбоя от ухажёров, и про заведующую, которая чуть не отравила весь посёлок, и про алкаша экскаваторщика, угнавшего свою машину в тундру на двести километров и чудом там не замёрзшего. Больше всего Варе понравилась история, которую Саныч рассказал тогда, когда они уже проехали Юрью и за окном прямо чувствовался родной вятский дух:
«На Бованенкова дело было. Заканчивалась у меня вахта, в одиннадцать утра вертолёт. Я проснулся, значит, на улицу по делу собрался, а дверь открыть не могу! Ни в какую – ни плечом, ни ногой! Я решил, что замок заело – до того плотно встала, но глянул в окно и просто обомлел. За ночь бураном сугроб до середины окна намело. И вот кто придумал, чтобы у балка двери наружу открывались, а? Не в Калифорнии ж работаем! Пришлось через окно вылезать с лопатой и самому себя снаружи откапывать – еле протиснулся в этой дубленке лешачей. В этой же, в которой сейчас! – Саныч хлопнул внешней стороной ладони по отвороту дублёнки, которая ему была велика и смотрелась свободно.
– Сам я выбрался, откопался, отдышался, и вспомнил, что в соседнем балке девчонки заперты! Повариха с двумя кухонками. Чуть не бегом бросился их выручать. Думал, они там уже с ума сошли. Рассчитывал, что они меня как героя встретят в кокошниках и с караваем. Откопал дверь, дёргаю за ручку – заперто! Они ещё дрыхли и не вставали!»
У кировского автовокзала Сергей Саныч очень нехотя простился с Варей:
– Жаль, что нам не удалось вместе поработать – по всему видать, что ты в деле ладная… Если что, вдруг какая помощь понадобится, так ты имей в виду, – и он протянул Варе сложенную вчетверо бумажку. Та пожала ему руку, посмотрела в глаза и улыбнулась.
Когда Варвара вернулась домой, то записка для квартирной хозяйки всё ещё была воткнута в дверь. Никто её не трогал, только что на дверной ручке появилась рекламная брошюрка: «Шаурма – это роллы! Бургер – это пицца! Цезарь – это Наполеон! 2 + 2 = 5!» На брошюрке был изображён чёрно-белый мужчина с волосами дыбом, узкой полоской усов над верхней губой и насмешливо-добродушной улыбкой. Бредятина какая-то. Варя перевесила брошюрку на ручку соседней двери.
Телефон лежал на столе, даже не успел запылиться. Включила его и он завибрировал уведомлениями о сообщениях:
«Поступление средств в размере…» и
– Анна 13:37
«Привет! Я в инфекционке, у меня сальмонеллёз. Роспотреб закрыл кафе, завтра на работу не ходи – некуда!»
– Анна 17-41
«Я уже дома, так что напишу всё по порядку. Судя по тому, что мне Митька по телефону наговорил, дело было так. После того, как у меня подтвердился сальмонеллёз, врачи из Роспотреба поехали в кафе и от наших условий обалдели. Предъявили, что доски деревянные, мойка неправильная и потолки низкие. От того, что у нас нету ни мясного, ни рыбного, ни горячего, ни холодного цехов, они обалдели, а от нашей морозилки они вовсе выпали – вместе и чизкейки, и картошка, и рыба, и курица, и сыр. Так что до решения суда они просто помещение опечатали – сейчас бог знает, как будем вещи забирать!