Раввин рассматривал его минуты две, затем кивнул.
— Нет, я вас хорошо помню. Когда мальчик пел свой отрывок из Торы, вы сидели в углу, сложив руки, и взгляд у вас был угрюмым, словно у Ангела смерти.
— Я обещал отцу Макса прийти, но не обещал, что буду участвовать, — пожал плечами Эйб.
— Значит, вы из этих новоявленных радикалов. Считают себя слишком умными, чтобы верить во Всевышнего.
— Просто я верю, что мы должны спасать себя сами, а не ждать, пока Всевышний сделает это за нас, — возразил Эйб.
— Итак, что привело вас сюда? Ведь вы явно не уважаете веру наших отцов.
Эйб закусил губу, готовый развернуться и уйти.
— Пап? Здесь безопасно? — внезапно раздался тонкий голосок.
Он посмотрел вниз. Рядом стояла Малка. Вид у нее был обеспокоенный и слегка напуганный.
— Минуточку, — сказал Эйб раввину и подошел к двери, оставленной открытой, чтобы хоть немного поступал свежий воздух. — Конечно, безопасно, дорогая, — спокойно ответил он. — А почему ты спрашиваешь?
— Ну, — начала она, — просто… это плохое место для пряток. Мне казалось, в синагогах полно хороших укрытий.
Он собрался было погладить ее по голове, чтобы успокоить, но вдруг передумал.
— Малкеле, — шепотом попросил он. — Поиграй-ка на улице. Дай папе уладить дело. Ни о чем не беспокойся: все будет хорошо.
Лицо Малки просветлело, будто все недобрые мысли, тревожившие ее, растаяли без следа.
— Ладно, пап! — сказала она и ушла.
Эйб вздохнул и вернулся в комнату, где его ждал раввин.
— Тут вот какое дело, — вздохнул он. — Моя девочка… Ну, она хочет шаббатний ужин.
— И? — Раввин склонил голову набок. — У вашего ребенка мозгов больше, чем у вас. Вот и устройте шаббатний ужин.
— Для шаббатнего ужина нужно вино, — сказал Эйб и, помолчав, добавил: — Я… я был бы очень благодарен, если бы вы помогли мне его найти.
— Ясно. — Раввин иронично улыбнулся. — Другими словами, вы хотите устроить вечеринку. Скорее всего, для ваших дружков-радикалов. Вот и подумали: раввин может покупать вино на нужды паствы, для шаббата, для святых дней, и если попросить у него, прикрываясь дочкой…
Эйб в гневе шагнул вперед.
— Да как ты смеешь называть меня лжецом! — прогремел он. — Все вы, религиозные фанатики, одинаковы. Я пришел с простой просьбой: мне нужно немного вина, чтобы устроить в пятницу вечером благословение для моей девочки. А что сделал ты? Плюнул мне в лицо!
— Ты наплевал на свой народ и свою религию. — Раввин тоже поднял голос. — А сюда пришел потому, что больше нельзя легально напиться. Вот ты и подумал: а не получится ли воспользоваться глупостью и наивностью равви? — Он шагнул вперед и оказался нос к носу с Эйбом. — За дурака меня держишь?
Эйб не отступал.
— Я знаю, ты получаешь больше вина, чем тебе надо, — выкрикнул он. — И знаю как. Власти выделили квоту на человека, а ты небось преувеличиваешь размер паствы, а? И продаешь излишки?
— Даже если и так? — пожал плечами раввин. — Неужто это место похоже на синагогу богатого бутлегера? У меня есть новоприбывшие, только с корабля, и они пытаются прокормить большие семьи; есть люди, которые пытаются перевезти своих жен и детей сюда; есть парни, чьи семьи не в состоянии купить сыну молитвенник для его бар-мицвы. Ты же радикал, произносишь речи о правах бедняков… и ты будешь критиковать меня за то, что я продал пару лишних бутылок вина?
— Но если ты готов продать вино, — крикнул Эйб, — почему бы не продать его мне, своему собрату еврею, а не какому-то гою-бутлегеру?
Повисло молчание. Оба, тяжело дыша, прожигали один другого взглядами.
— Потому что тот не знает, как жить правильно, — наконец сказал раввин. — А ты бы должен. Вон из моей синагоги!
Эйб, ворча, вышел и отправился дальше. Кварталов через пять он почувствовал, что выходил свой гнев, и, сбросив шаг, в конце концов плюхнулся на крыльцо ближайшей веранды.
— Прости, Малка, — вздохнул он. — Возможно, удастся отыскать покупателей этого равви…
— Дэвид говорил, его отец может достать для нас вино, — напомнила Малка, усаживаясь рядом. — У него с друзьями магазин, где они продают желающим бухло. У них там много бухла, — с удовольствием повторила она взрослое слово.
— Малка, милая моя ты девочка, — усмехнулся Эйб. — Знаешь, что бы сделала со мной твоя мать, узнай она, что ее дочка впуталась в нелегальную торговлю алкоголем? И кстати, мне понравился твой друг Дэвид. Очень вежливый ребенок.
— Он не ребенок, — заспорила Малка. — Ему почти тринадцать!