— Вот, как и было обещано. Хотите выпить перед тем, как начнем?
Сэм кивнул.
Эйб взял одну из бутылок и, посмотрев на нее, раздосадовано покачал головой.
— Ну я гений! А о штопоре-то не подумал.
Сэм, пожав плечами, вынул из кармана маленький ножик, срезал верхушку пробки и протолкнул остаток внутрь. Эйб взял бутылку и налил обоим щедрые порции.
Каждый выпил и посмотрел за окно, где на краю пожарной лестницы сидели Малка с Дэвидом. Она болтала ногами, а парень сидел смирно. Затем на перила опустился чумазый голубь и уставился на детей, по всей видимости, надеясь на подачку. А когда ничего не получил, начал чистить перышки.
Дэвид показал на окно.
— Нет, это не она, — сказала Малка. — Этот мужчина живет с ней по соседству. У него две собаки, но у таких людей животных быть не должно. Он вечно орет на своих собак, чтобы прекратили лаять, иначе его вышвырнут.
Дети рассмеялись и вспугнули птицу. Та упорхнула.
— Итак, — проговорил Эйб.
— Угу, — кивнул Сэм.
— Что случилось?
Сэм, вздохнув, осушил стакан и налил еще.
— В тот раз Дэвид пошел стрелять кроликов, — медленно начал он. — Я тогда только вернулся из окопов. Мы жили у семьи жены в Алабаме и строили планы перебраться на север в Чикаго, где я смог бы найти работу, а мальчик лучшую школу. Он сидел на крыльце и читал, а я разозлился и сказал, чтобы не лодырничал, а пошел настрелял дичи. Когда парень не вернулся к ужину, я сперва подумал, что он заблудился: вечно, как начнет лазить по окрестностям, так забывал о том, за чем его отправили.
Сэм обратил взгляд вдаль.
— После наступления темноты пришел проповедник из церкви моей жены и сказал, что случилась беда. Белая женщина из соседнего округа пожаловалась, что кто-то заглянул в окно, когда она была неодета. Собралась орава линчевателей, Дэвид их увидел, испугался и побежал. Он не сделал ничего дурного, просто был черным мальчиком с оружием. Его поймали и…
На мгновение он замолк, задыхаясь от эмоций, затем взял стакан и прикончил его залпом. Не говоря ни слова, Эйб налил ему еще.
— Моя жена, ее сестра и другие женщины отправились за ним и привезли домой. Дэвид был… Его изрезали, пытали огнем… Мой мальчик. Мое дитя. — Вдоль линии шрама по щеке Сэма медленно скатилась одинокая слеза. — После этого у нас с женой… мы с ней не очень хорошо ладили. Через какое-то время я оборвал все концы и переехал сюда. А Дэвид, он переехал со мной.
Какое-то время оба сидели молча.
— Мы жили в Одессе, — начал Эйб и, заметив замешательство Сэма, добавил: — Это город на Украине, недалеко от России. Я переехал туда с ребенком после смерти жены. Стоял 1905-й, смутное время. Стачки, погромы, в людей стреляли прямо на улицах. Народ озверел. А когда люди злятся, они во всех бедах обвиняют евреев. — Он грустно улыбнулся. — Мы с друзьями были молодыми, сильными, буйными. Не такими, как предыдущие поколения. Мы не собирались, подобно старикам, сидеть и ждать, когда нас всех вырежут. Я отослал Малку в синагогу к другим детям. Там можно было безопасно отсидеться в тайнике. А сам я пошел защищать наши дома.
— По крайней мере, у вас была такая возможность, — горько заметил Сэм.
Эйб покачал головой.
— Мы были дураками. Не представляли себе, как многочисленны, как хорошо организованы погромщики. Сотни убитых и раненых… мои соседи, мои друзья. Кто-то меня ударил, не знаю ни кто, ни чем. После этого темнота. Я… — Он запнулся. — Помню, как вокруг кричали, как горели дома, но все было как во сне, происходило будто не со мной. Я побежал в синагогу. Собирался забрать Малку и убраться подальше от этого безумия, уехать в Америку, где живут здравомыслящие люди и детям безопасно.
— Безопасно, — тихо повторил Сэм.
Двое мужчин с пониманием устало посмотрели друг на друга.
— Но когда я туда добрался, — продолжал Эйб, — меня не впустили. Раввин спрятал детей за бимой, возвышением, где хранилась Тора, но… в синагоге сказали, что мне лучше не видеть, как поступили с Малкой, что она… Ей было всего девять. — Голос Эйба заглох.
Детям надоело смотреть с пожарной лестницы на соседей.
— Ты умеешь играть в «Камень, ножницы, бумагу»? — спросил Дэвид. — Смотри, мы должны сесть лицом друг к другу. Есть три движения руками, ты можешь…
— Она знает? — спросил Сэм.
— Нет, — ответил Эйб. — И у меня язык не поворачивается ей сказать.
— А Дэвид знает. По крайней мере, я ему говорил. Подумал, что если он узнает, то упокоится с миром. Но, похоже, он не поверил. Я вроде и рад. Потому что…
— Он все еще здесь. С тобой.
— Да, — прошептал Сэм.