- Доброе утро, ларна Авалайн. Вы разве не будете завтракать?
Не поворачиваясь к нему, глухо сказала:
- Нет, господин Рамси. Я сегодня должна быть в клинике пораньше.
- Удачного вам дня, ларна Авалайн, - последовал вежливый ответ.
Я пробормотала нечто невразумительное и с облегчением покинула дом.
Охранники, караулящие у ворот, проводили меня взглядами, но задерживать не стали. Хотя наверняка удивились тому, что на работу меня сегодня не отвозит водитель. Не объяснять же, что на самом деле не собираюсь идти в клинику.
Куда направиться, и сама не знала, потому просто бездумно шла по просыпающемуся городу. Мимо проносились экипажи на магической тяге, все больше входящие в обиход, и ездили кареты с обычными лошадьми. Кемстар жил своей жизнью, и ему не было дела до меня.
Когда миновала район, принадлежащий клану Андрас, это стало особенно очевидным. Стало встречаться куда больше людей самого разного вида.
От знакомых мест я уходила все дальше, но это впервые ничуть не заботило. Весь мой энтузиазм, с которым раньше относилась к своим обязанностям, улетучился бесследно. В полной мере сейчас осознавала всю бессмысленность того, чем там занималась. Но и не видела для себя перспектив в чем-то еще. Да и вообще, плохо воспринимала происходящее вокруг.
Перед глазами снова и снова прокручивалась прошлая ночь и утренняя безобразная сцена. Слова Алена, раздирающие душу на части, звучали в голове, бередя и без того кровоточащее сердце.
Стоит ли удивляться тому, что в какой-то момент, переходя дорогу, я забыла посмотреть по сторонам. Очнулась лишь от громкого свиста магического двигателя и скрежета колес пытающегося резко затормозить самоходного экипажа. Повернув голову, увидела несущуюся на меня махину.
А потом сильный удар, взметнувший мое тело вверх. Толчок о мостовую, выбивший дух. Резкая боль в затылке. И мир вокруг перестал существовать.
Последнее, о чем успела подумать, было: какая ирония судьбы, что смерть мне принесло изобретение собственного отца.
Авалайн тянуло куда-то в сверкающий тоннель. Все дальше от собственного тела. Но оно еще продолжало ощущаться, пусть и с каждой секундой слабее.
Вдалеке виднелся яркий свет. Такой теплый, манящий, невыразимо прекрасный. Авалайн безумно хотелось слиться с ним. Ощутить покой и умиротворение, что исходили от него.
Что-то мощное и ослепительно яркое внезапно столкнулось с нею.
Чья-то душа. Намного более сильная и могущественная, чем ее собственная.
На миг они будто переплелись друг с другом. А в следующий момент Авалайн ощутила, как чужая душа властно цепляется за тонкую нить, еще соединяющую ее с телом. Хватается за нее, как за якорь, и получает направление движения.
Авалайн потянуло следом мощной волной.
Она захлебывалась в беззвучном крике. Пыталась сопротивляться, не желая продолжать то, что уже не имело никакого смысла.
А потом резкое столкновение с чем-то грубым и кажущимся чудовищно бесформенным и неудобным. И она будто растворилась не только в своем теле, но и в глубинах чужой души.
Мощный поток образов и воспоминаний: ее собственных и чужих калейдоскопом проносились в сознании.
Авалайн чувствовала, что могла бы еще побороться. Попытаться управлять своим телом, куда захватчиком ворвался кто-то другой. Но зачем? Какой в этом смысл? Авалайн так устала бороться...
Глава 5
Кемстар Равен Веннер
- Что там, Хендрих? - нетерпеливо спросил глава клана Веннеров, вылезая из экипажа.
Водитель, а по совместительству, один из его телохранителей, склонился над чем-то, лежащим на мостовой. Вокруг уже начали собираться зеваки, о чем-то оживленно переговариваясь.
- Девчонка какая-то бросилась прямо под экипаж. - Хендрих, хмурый здоровяк с кустистыми темными бровями, поднялся и сделал шаг в сторону, позволяя Равену Веннеру увидеть все своими глазами.
Глава клана подошел ближе и критически оценил ситуацию. Лежащая на мостовой девчонка казалась изломанной куклой. Руки и ноги вывернуты под неестественными углами, лицо залито кровью.
Только этого не хватало! Ну, почему как раз сегодня, когда он специально выехал пораньше, чтобы успеть на важную встречу с представителем одного из столичных кланов?! Равен поморщился и запустил руку в свою рыжую, кое-где испещренную сединой шевелюру. Инстинктивный жест, выдающий тем, кто его хорошо знал, всю степень его раздражения.