Вычистив свою чашку, я вышел из столовой и снова вернулся в спальню. Некоторое время я стоял и смотрел в окно, наблюдая людей, суетившихся во дворе.
Глава 10 Удивительный подарок
Как живут ламы — Долгожданная встреча — Индийские сладости — Разговор с Наставником — Магический кристалл — Правила обращения с кристаллом — Богослужение с участием Далай-Ламы — Последняя ночь в Потале
Вскоре в нашем коридоре появился мальчик. — Лобсанг! Лобсанг! — кричал он.
Я бросился к выходу и встретил его у двери, когда он почти уже вошел.
— Фу! — воскликнул он, вытирая со лба пот. — Я искал тебя везде. Ты что, прятался? Твой Наставник хочет тебя видеть.
— Как он выглядит? — спросил я с некоторым беспокойством.
— Как выглядит? Как выглядит? А как он, по-твоему, должен выглядеть? Ты же видел его пару дней назад. Что с тобой? Ты что, заболел?
Мальчик пошел прочь, бормоча что-то себе под нос. Я отвернулся и поправил свою мантию, проверяя, на месте ли моя чашка и шкатулка, а затем вышел в коридор.
Мне всегда нравилось выбираться из детской части монастыря с выбеленными известью стенами и приходить в ту часть, где жили ламы. Медленно идя по коридору, я заглядывал в комнаты. Большинство лам держали двери открытыми. В одних комнатах можно было видеть стариков, перебиравших четки и беспечно твердивших «Ом мани падме хум!» В других — ламы почтительно перелистывали страницы старых книг, выискивая в писаниях новые идеи. Я никогда не понимал этих стариков, пытающихся прочитать что-то между строк, старающихся извлечь из написанного тот смысл, который не был вложен туда изначально. Если им это удавалось, они тут же начинали строчить «Новые интерпретации писания, сделанные ламой Таким-то».
Древний старик с взлохмаченными белыми бровями спокойно крутил молитвенное колесо и что-то тихо напевал про себя. Другой декламировал себе под нос руководства по ведению теологических споров, в которых явно стремился быть всегда на высоте.
— Эй, маленький наглец, хватит уже ходить здесь и оставлять свои грязные следы на чистом полу, — раздраженно проворчал старый уборщик. Он отложил щетку и гневно посмотрел на меня. — Я не собираюсь работать здесь целый день из-за таких, как ты.
— Выпрыгни из окна, старик! — грубо сказал я, проходя мимо него.
Он потянулся, пытаясь схватить меня, но споткнувшись о длинную ручку своей щетки, упал на пол, произведя глухой стук. Я ускорил шаги, стараясь удалиться от него, прежде чем он поднимется на ноги. Никто ничего не заметил. Молитвенное колесо жужжало и щелкало, монах все декламировал, а глухие голоса все бубнили свои мантры.
Рядом в комнате старик кашлял и прочищал свою глотку, производя ужасный шум. Я прошел мимо. Коридор был длинным, на своем пути я миновал жилища низших лам, лам высокопоставленных и, наконец, добрался до «престижных апартаментов», где жили самые достойные ламы. Все двери здесь были закрыты. Я свернул из главного коридора и вошел в небольшое крыло, обиталище «особо выдающихся». Здесь, в этом самом почетном месте и останавливался мой Наставник во время визитов в Поталу.
Мое сердце громко стучало, когда я остановился у двери и постучал.
— Войдите! — прозвучал хорошо знакомый голос.
Я вошел и ритуально поклонился сияющей фигуре, сидящей спиной к окну. Лама Мингьяр Дондуп улыбнулся доброй улыбкой и внимательно оглядел меня, стараясь определить, как я жил эти семь дней.
— Садись, Лобсанг, садись! — сказал он, указывая на подушку, лежащую перед ним.
Некоторое время мы сидели, и он задавал мне вопросы. Мне трудно было отвечать на них, а на некоторые — очень трудно. Присутствие этого великого человека наполняло меня глубочайшими чувствами любви и преданности. Мне не нужно было ничего, лишь бы постоянно ощущать его присутствие.
— Высочайший очень доволен тобой, — отметил он и лукаво добавил: — Я полагаю, это стоит отпраздновать.
Он протянул руку и позвонил в маленький серебряный колокольчик. Вошел обслуживающий монах, неся низкий стол — одну из самых красивых вещей, которые можно было встретить в комнатах лам. Я всегда боялся поцарапать или оставить отметину на таком столике. Стол был установлен справа от Наставника. Улыбнувшись мне, лама повернулся к обслуживающему монаху и спросил:
— Ты приготовил поднос для Лобсанга?
— Да, Мастер, — ответил тот, — я сейчас принесу его.
Он вышел и вскоре вернулся, неся поднос, который мог стать лучшим «украшением» этой комнаты. Он был переполнен подарками из Индии. На нем были сладкие и клейкие пирожные, покрытые каким-то сиропом, обсыпанные сахаром, грецкими орехами и каштанами, привезенными из далекой страны. Обслуживающий монах слегка улыбнулся и положил рядом со мной большой пучок трав, которые мы использовали при несварении желудка.