— Мы с тобой зашли уже так далеко, что можно сделать еще один шаг. Эта мантия твоя, мой мальчик, но я дам тебе еще одну, потому что, как мне кажется, ты не из тех, кто с ними церемонится.
Мне было трудно разобрать его слова, потому что он бормотал их себе под нос, повернувшись ко мне спиной и роясь в куче мантий. В конце концов он повернулся ко мне, держа в руках еще одну мантию.
— Примерь ее, — сказал он. — Я слышал, тебе выделили собственную комнату в той части монастыря, где живут ламы, поэтому никто из старших ребят не сможет отобрать у тебя эту мантию.
Я был в восторге. Теперь у меня было две мантии: одна — на каждый день, а другая — парадная. Куратор с заметным раздражением посмотрел на мое одеяло.
— О, мы ведь собирались заменить тебе одеяло. Пойдем со мной и подберем что-нибудь получше.
Он потащил меня за собой в главное хранилище и позвал монаха, который пришел с лестницей в руках. Монах ловко забрался по лестнице и взял одеяло с одной из полок. Нужно сказать, что по сравнению с мантией оно оставляло желать лучшего, и поэтому куратор, недовольно вздохнув, ушел в смежную комнату. Когда через несколько секунд он вернулся оттуда, у него в руках было одеяло высшего качества.
— Возьми это, мой мальчик, возьми, — проговорил он дрожащим голосом, — это одно из наших лучших одеял, изготовленных для особых случаев. Возьми его и, когда встретишь господина Наставника, помни о том, как хорошо я с тобой обошелся и как роскошно одел.
Куратор прикрыл глаза руками и принялся всхлипывать, словно скорбя о расставании с такими замечательными и качественными вещами.
— Я очень обязан Вам, благородный Мастер, — ответил я. — Уверен, — тут я пустил в ход дипломатию, — что мой Наставник, лама Мингьяр Дондуп, очень высоко оценит Вашу доброту ко мне. Спасибо Вам!
Сказав это от чистого сердца, я повернулся и вышел из кладовой. Слуга, стоявший снаружи, торжественно подмигнул мне, и мне пришлось приложить усилие, чтобы громко не рассмеяться в ответ.
Я вышел в коридор и направился в свою комнату. Я так спешил, неся в руках мантию и одеяло, что чуть было не столкнулся со своим Наставником.
— О, благородный Мастер, — воскликнул я. — Прошу прощения. Я не заметил Вас.
Мой Наставник засмеялся и сказал:
— Лобсанг, ты выглядишь, как странствующий торговец. Можно подумать, что ты только что вернулся из-за гор. Не решил ли ты переквалифицироваться?
Я рассказал ему обо всех неприятностях: о том, что моя мантия разорвалась сверху донизу, о кураторе и о том, как он, отчитывая одного из малышей, пообещал, что все будут ходить босыми. Наставник завел меня в свою комнату, и мы сели. Внезапно внутри меня что-то громким звуком напомнило, что я давно не ел. К моему счастью, Наставник услышал это предупреждение. Он улыбнулся и сказал:
— Я вижу, ты тоже еще не завтракал. Ну что ж, позавтракаем вместе.
Он позвонил в серебряный колокольчик.
Вскоре тсампа оказалась перед нами. Мы принялись за еду и до конца завтрака не обменялись ни словом. Позже, когда слуга убрал посуду, Наставник сказал:
— Итак, ты произвел впечатление на куратора. И, должно быть, сильное впечатление, если он расщедрился на целых две мантии и одно одеяло в придачу. С тобой трудно соревноваться!
— Мастер, у меня из головы никак не выходят мысли об одежде. Если куратор сказал, что мы должны ходить без сандалий, почему бы нам не ходить без одежды?
Мой наставник засмеялся и заметил:
— Много лет назад люди вообще не носили одежду и поэтому никогда не ощущали недостатка в ней. В те времена тело могло приспосабливаться к широкому диапазону температур. Сейчас, пользуясь одеждой, мы изнежились и разрушили механизм терморегуляции.
Он замолчал, обдумывая что-то, а затем снова засмеялся:
— Но ты представь себе кого-нибудь из наших толстых старых монахов, прогуливающихся по двору совсем без одежды. Вот это было бы зрелище! История одежды очень интересна. Поначалу люди совсем не носили ее. В то время не было ни обманов, ни предательств, потому что все могли видеть ауру друг друга. Но однажды вожди племен решили обзавестись чем-то, что отличало бы их от остальных людей. Для этой цели стали использовать пучки перьев или несколько мазков краски, изготовленной из различных ягод. Тут в дело вмешались женщины. Им тоже захотелось украсить себя. Они тоже стали использовать пучки перьев.