Сравнивая ощущения той и этой жизни, Климин не забывал поглядывать по сторонам. Сегодня, он находился в образе скандинавского наёмника. Внушительные габариты и короткий меч, на корню отбивали желание проверить незнакомца на вшивость и наличие серебряных кругляков. У большинства посетителей. Но не у всех, кое кто из шумной компании сидевшей в центре полутёмного зала, нет, нет, да бросали на него оценивающие взгляды. Наконец, от компании отделился вертлявый тип в нарядной одежде и бесцеремонно подсел к Алексею за стол.
— Здравствуй Олаф, — начал вертлявый.
— И тебе здоровья, добрый человек, — странно, подсевший не производил впечатление серьёзного человека, слишком нервный для планируемого мероприятия. Ужели Первак ошибся с выбором?
Между тем, вертлявый продолжил, — я слышал, ты искал встречи со мной. Ну так вот, твои желания исполнились, я здесь. Надеюсь, ты понимаешь, что в своих желаниях нужно быть очень осторожным?
Вести дела с человеком, у которого на роже написано «залёт», мягко говоря, себе дороже. Если он не в состоянии контролировать собственное тело, как он управляется с подельниками? Вся ситуация вопила о своей неправильности, — ты ошибся добрый человек, я не искал встречи с тобой.
— Вот как, что же нам теперь делать, ведь я потратил на тебя своё время, а оно знаешь как дорого.
— Мне жаль, что ты так расстроился из за своей ошибки. Я куплю вина, тебе и твоим приятелям, дабы вы утолили в нём свою печаль, — глаза вертлявого загорелись от жадности.
— Нет Олаф, моё время стоит очень дорого, так дорого, что ты обидел меня, предложив выпивку, словно я голь перекатная, — вертлявый набычился, — за обиду заплатишь отдельно. И того, с тебя три гривны.
Климину очень не хотелось устраивать шум, его отправили в Киев всяко не для разборок с местным криминалом. Но три гривны являлись серьёзной суммой, отдавать их мелкому вымогателю — дурь и преступление. Отдашь один раз, отдашь и второй, эта порода не отцепиться, пока не всё. Алчность — смертный грех, а смертные грехи по тому и смертные, что всегда приводят к неприятностям, заканчивающихся очень печально. Зачастую, летальным исходом.
Был у них в управлении, один очень умный полковник, умудрившийся перевести в собственность шикарную служебную квартиру в центре столицы и тут же её продавший за астрономическую сумму. На которую купил аж три штуки в спальном районе. Зря он это сделал, времена настали другие, пришли к нему обстоятельные мужики в штатском, и сел дядя за особо крупное мошенничество, уж очень дорогая была недвижимость в столице. А ведь мог бы подождать до выхода в отставку, глядишь, и перешла бы ему квартира на совершенно законных основаниях. Потворство собственным слабостям не доводит до добра. Никого.
— Значит, ты не получишь ничего, — он ждал от непрошеного собеседника какой — нибудь глупости, но тот оказался вовсе клиническим идиотом. Вскочил, перегнулся через стол, схватил подполковника за грудки, пытаясь подтянуть к себе и наверное сказать нечто страшное. Алексей резко отклонился назад, одновременно нанося под столом удар ногой ему в голень. Потеряв опору, вымогатель упал на стол, а подполковник ему чуть — чуть помог, положив ладонь на затылок, дёрнул его вниз. Стол аж загудел от столкновения с головой вертлявого, а он сам, так и остался лежать на нём, заливая кровью из разбитого носа давно нечищенную столешницу. Оставалось надеяться, что ни кто не разглядел детали произошедшего в полутёмном углу. Стало вдруг плох человеку, с кем не бывает. Теперь необходимо отвлечь внимание его приятелей от своей скромной персоны.
— Хозяин, тварь! Что ты в пиво намешал!? Потравить нас всех удумал! — заорал Алексей во всю силу глотки, швырнув в сторону стойки свою деревянную кружку, — ты человека своим пойлом убил! — вторая кружка разбилась точно о лоб хозяина заведения, ещё не въехавшего в происходящее, — эй, люди, зовите стражу, хватай убивцев! — разъярённым носорогом Климин ломанулся к стойке, где валялся оглушённый хозяин. Пока за его спиной народ пытался разобраться в происходящем, подполковник с криком «попался тать» подхватил трактирщика и поволок к двери во внутренние помещения. Оказавшись на кухне, бросил уже не нужного хозяина, схватил топор для рубки мяса и с силой вогнал его в дверной косяк, заблокировав дверь. — Осторожно, в трапезной пьяное побоище. Вот, хозяина уже зашибли, — бросил он изумлённым работникам направляясь ко второму выходу.