— Да с чего ты так решил, у нас дома кровищи случалось и побольше?
— Владимир Сергеевич, вы испорчены азиатским кинематографом, происходящее уже давно перестало являться спортивным поединком.
Пока Олег в задумчивости традиционно скрёб подбородок, потом щёлкнул пальцами и бросив на последок — самураи, мать их — начал продираться сквозь толпу, направляясь к выходу. А на арене, в точности с его предсказанием, развернулось настоящая трагедия. Когда, после очередного достигшего цели удара, ему в руку вцепилась испуганная Наташка, это понял даже далёкий от военных искусств хирург.
Два воина убивали друг друга. Не из за глупых принципов, денег или желания доказать, кто круче. Просто не могли иначе. Слова сдаться и поражение отсутствовали в лексиконе. Ведь умереть сражаясь, не значит проиграть. Ну ладно этот средневековый персонаж, но подполковник чего взбеленился?
Врач бросил взгляд на часы. Девять минут, просто невозможно, они не только не сбавили взятый в начале боя темп, но наоборот, прибавили. Кружили по центру арены, обмениваясь ударами, каждый из которых мог стать смертельным. Зима ударил в пах, разведчик встретил ногу предплечьем и ответил ударом в горло, ушкуйник увернулся в последний момент. Попытался зайти во фланг, но подполковник поймал его руку в один из своих фирменных захватов, попытался отработанным движением переломать противнику конечность. Ушкуйник вывернулся проявив не человеческую ловкость, попутно врезав разведчику по затылку.
Темп всё ускорялся. Правым глазом Алексей уже не видел, он практически закрылся гематомой, вдобавок всё лицо было залито кровью из рассечённой брови. С левым глазом дела обстояли не многим лучше, он так же стремительно опухал. Зима являлся практически зеркальным отображением. Разведчик своротил ему нос и одним из ударов разорвал верхнюю губу. Основательно, через разрыв была видна кожаная накладка на зубы, используемая местными в качестве заменителя капы.
Внезапно на арену выбежало несколько человек со щитами, следом за ними на песок ступил пузатый распорядитель боёв и перекрывая рёв толпы оглушительно гаркнул — СТОЯТЬ! Пользуясь заминкой щитоносцы ловко вклинились между бойцами оттесняя их к противоположным сторонам арены. С лёгкостью заглушая недовольный гул, пузан продолжил.
— МОЛЧАТЬ! Не допущу смертоубийства! Вы, — распорядитель указал на бойцов, — что устроили!? Здесь не поле ратное, а ристалище потешное. Коли дурь девать некуда, так в святую землю езжайте с сарацинами воевать. Авось поумнеете, да и честным христианам польза. Сейчас лекари вас подправят и бой продолжите без ударов, бороться будете. Выгоню взашей, коли кто кулаками махать начнёт.
Закончив с бойцами набросился на поднявших недовольный вой зрителей, — ах сучье племя, чудь белоглазая! Крови вам захотелось христианской!? Так на Русь езжайте, пока реки не встали, это там принято друг дружку убивать — удивительно, но громогласный рык и уверенность излучаемая распорядителем подействовали. Недовольный гул начал стихать. Дождавшись относительной тишины, продолжил, — пока лекари работают, договоритесь промеж себя о закладах сделанных. Тем же, кто с боярином Волком Любомировичем о заклад бился, знайте — заклад в силе остаётся.
Рядом неожиданно нарисовался Олег. Вытянул Рябушева на арену к Алексею, сидящему широко разведя ноги. Щитоносцы было рыпнулись остановить, он менеджер закричал что они лекари, распорядитель кивнул разрешая. Подполковник выглядел, как говориться — краше в гроб кладут. Казалось живого места не осталось, лицо уж точно ушкуйник отрехтовал ему основательно.
— Ты как? — обратился к нему Олег, — продолжать можешь?
— У меня есть выбор? — пуская кровавые пузыри разбитыми губами прошептал подполковник.
— Не слишком богатый.
— Поставил на всё?
Менеджер молча кивнул. Алексей выцедил изо рта кровавую нитку слюны и грязно выругался. Залез в медицинскую сумку, вытащил из неё свою коробку с армейскими медикаментами. В ней выбрал шприц-тюбик с препаратом, на жаргоне военных медиков прозывающийся «оживлялкой». Чудо современной химии работало как сильнейший допинг, позволяло поставить в строй солдат со смертельными ранами, или получившими несколько доз радооактивного облучения не совместимых с жизнедеятельностью. Ненадолго и с чудовищными последствиями для здоровых людей. Пару тройку раз и печень можно выбрасывать. Рябушев перехватил руку со шприцом, покачал головой.
— Ты же знаешь, что будет потом, оно того не стоит?
— Владимир Сергеевич, как ни печально, сегодня не мой день.