Полированный бок деревянной лодки манил: "погладь меня", ей хотелось прижаться к нему щекой, тронуть самую толстую струну и ощутить костями долгое "ом", от которого душе внутри тела становится особенно комфортно. Анди нашёл наконец что искал, хитро улыбнулся Вере и шепнул:
— Я вам сыграю, хорошо, я понял. Смотрите, — он с гордым видом развернул ей альбом. Она осторожно переворачивала страницы с тонкими чернильными пейзажами, и про себя отмечала, что министр рисует лучше, это одновременно вызывало гордость и этим же раздражало.
— Красиво.
— Нравится? Я хотел вас попросить об одолжении, пока вы не стали очень занятым человеком, у меня сегодня, похоже, последний шанс. — Она подняла брови, он изобразил бездну очарования и заглянул ей в глаза: — Хочу вас нарисовать. Для витрины. Вы видели, какие большие у меня стёкла у входа? Я с этой стороны поставлю такие же, — он указал на стену, сейчас смотрящую на улицу всего двумя скромными окнами. — Но с этой стороны я хотел бы закрыть зал от любопытных глаз, так что стекло закажу, просто как показатель статуса, а за стеклом поставлю вывеску и картину. Что-нибудь минималистичное, не обязательно узнаваемое. Но мне хотелось бы, чтобы это были вы, ваша способность приносить удачу уже вошла в легенды, я не хочу упускать такую возможность. Согласитесь? Я буду очень щедр.
Вера загадочно улыбнулась и перевернула страницу. Что-то в этом было подозрительное, но у неё опять не хватало информации, чтобы понять, что.
— Я подумаю.
— Ну вы пока думайте, а я вам сыграю, — он потянул к себе инструмент, аккуратно положил на стол перед собой, размял руки и нежно коснулся струн. Дерево загудело так, как будто инструмент был с корабль размером, Вера округлила глаза, Анди довольно прищурился и заиграл мягче и тише, больше таких демонстраций мощи не устраивая. Звучало как смесь акустического баса и скрипки без смычка, Вера насчитала 12 струн, три по три одинаковой толщины, но разной длины, и ещё три очень толстые, замысловатого плетения.
«Ничего сложного, можно разобраться за пять минут.»
Техника игры напоминала гусли — двумя руками, без изысков, но звучало красиво, ей уже хотелось попробовать. Альбом закончился, она открыла его с начала, Анди доиграл песню и начал следующую, на этот раз в другой технике, в которой за пять минут не разберёшься, но когда песня закончилась, она уже хотела попробовать и это тоже.
— Хотите? — до безобразия довольным тоном поинтересовался Анди, Вера закивала, не веря своему счастью, он рассмеялся, забрал у неё альбом и придвинул инструмент, она с благоговением погладила корпус, мягко тронула струны, пробуя их на звук, по очереди и вместе, отыскивала знакомые аккорды, запоминала положение пальцев, нашла идеальное ми для настройки, точки флажолетов, это было так увлекательно, что она забыла о том, что вообще-то пришла в магазин, и что было бы неплохо поддерживать разговор — мир исчез, инструмент поглотил её, с удовольствием пуская в свои тайны и приглашая всё глубже и глубже. С каждым шагом становилось всё интереснее, она запомнила звук и стала подбирать мелодию, которую когда-то уже подбирала на гитаре, вышло проще и легче, это вдохновляло. Она доиграла мелодию до конца — и её наконец отпустило, она смогла убрать руки со струн, но тут же схватилась за корпус, смущённо посмотрела на Анди, он улыбался со смесью удивления и удовольствия:
— В вашем мире есть тай-бу?
— В моём мире есть гитара и рояль, этого достаточно, чтобы играть на любых струнных инструментах любого мира.
— У вас хорошо получается. А что это за песня?
— Я её целиком не сыграю, — смутилась ещё сильнее Вера, — это вступление, я дальше не помню, там дальше текст начинается.
— Расскажите как стих, — он так заинтересовался, что Вера справилась со смущением и прокашлялась, готовясь сделать это красиво.
— Я не эксперт. Но я попробую, — начала еле слышно трогать струны, просто создавая фон, поймала ритм и стала читать:
Только там, где алым метит
Солнце спину горизонта,
Где сирень кудрявит ситец
И поёт прибой,
Где пушистая пшеница
И как лезвие осока,
Где парящей в небе птицей
Голос твой,-
Там мои обнимешь плечи,
Ветром волосы встревожишь,-
Только там открыты двери
Нам с тобой.*
Анди раскрывал глаза всё шире, она замолчала, он сидел в замешательстве и пытался найти слова. Наконец сам понял, что решается слишком долго, коротко рассмеялся и тут же стал серьёзным:
— Вы Шену этого не читали, как я понимаю?
— Он не интересовался музыкой, — она пожала плечами, продолжая чуть слышно трогать струны, они так легко отзывались, что на них достаточно было чуть нажать и отпустить, это восхищало.
— М-да. А мне он говорил, что в вашем мире ужасная музыка, — он изобразил смущение, Вера усмехнулась:
— Ну да, он же эксперт, может по трём секундам одной песни поставить диагноз всей мировой индустрии за все века.
Анди рассмеялся, кивнул, помолчал и сказал вкрадчивым тоном:
— У вас что-то произошло? Он редкостный жмот, чтобы выбить из него неограниченный кредит, нужно угрожать его жизни.
— Я ничего из него не выбивала, он сам прекрасно справился, — она подыгрывала себе, подчёркивая каждое слово ритмом, выходило забавно и несерьёзно, Анди улыбнулся:
— Тем лучше. Что вы хотели бы примерить? Я бы на вашем месте разорил его к чёртовой матери, скупив полмагазина.
«Мастер маркетинга.»
— Отличный план, куплю, пожалуй, метеорит, — кивнула Вера.
— Зачем он вам? — округлил глаза Анди, Вера с наигранным равнодушием пожала плечами:
— Мне — совершенно незачем. Но его хочет кое-кто, кто его не получит и будет очень зол.
— Вы всё-таки поссорились? Я должен был догадаться, — он взял со стены самую тонкую кисть, достал из ящика брусок тёмно-синей краски и тонкий кувшин с чем-то ароматным, капнул этим на брусок, стал с видимым удовольствием водить кистью, размазывая каплю по бруску, тихо сам себе улыбаясь. Вера опять стала наигрывать полузабытую мелодию, Анди поднял на неё хитрый взгляд и шепнул: — Что он натворил? Запретил вам идти на бал, да? Запер дома на сто замков, убеждая, что это ради вашей безопасности, а на самом деле для того, чтобы ничей взгляд не касался вашей красоты, да?
Вера пожала плечами, тихо сказала, вплетая слова между касаниями струн:
— Он и раньше так делал, и я ему даже верила.
— И почему перестали? Он попался на вранье, да? Или сам пошёл "касаться красоты" в другом месте?
Вера промолчала, но Анди всё равно что-то понял, вытаращился как рак, и слабым шёпотом выдохнул:
— Да ладно? Взглядом или..?
— А какая разница? — она улыбнулась пластмассовой улыбкой манекена, он опустил глаза, стал размешивать краску активнее. Остановился и сказал:
— Вы уверены, что не ошиблись? Шен не ходит в красный квартал, принципиально, уже много лет.
— Он просто не афиширует.
— Наверное, у него была причина, — Анди открыл альбом на чистой странице, медленно провёл изогнутую линию, вопросительно посмотрел на Веру: — Если окажется, что у него была причина, вы его простите?«Ещё один засланный казачок.»