— А как обстоят дела с вами? — спросил Реннер'
— А что со мной?
— Вы убили Келси?
— Вы можете меня подозревать, — разрешил Фландерс. — Честно говоря, я думал об этом не раз. Если и есть такой мужчина, который любит секс больше, чем я, он может заниматься этим хоть до посинения. Но только тогда, когда партнер так же этого хочет. И, поверьте мне, доктору бывает нелегко, когда девушки, которым он помог появиться на свет, приходят к нему в кабинет в слезах с просьбой сделать им аборт. А все потому, что в округе есть один больной человек, отец которого имеет столько денег, что его сын считает себя выше всех моральных и юридических кодексов. Да, я думал о том, чтобы убить Келси. Но, к счастью, или несчастью, доктор дает клятву сохранять жизнь, а не уничтожать ее.
— Ну, а что с деньгами?
Мистер Андерс объяснил:
— Реннер думает, что Келси не брал этих денег. Он считает, что это сделал кто-то еще и временно положил в машину Келси, чтобы сохранить. И я в это верю. Я вовсе не идеализирую своего парня, но у него не было причины воровать. Черт возьми, я дал бы ему вдвое больше этих восьмидесяти тысяч. Ему стоило только попросить их у меня. И Келси это знал.
Доктор Фландерс молча курил.
— Да, я понимаю, что вы имеете в виду. В этой суматохе я упустил один аспект проблемы. Но я могу облегчить тяжелые мысли. Я их не брал. Да и зарабатываю я сейчас больше, чем плачу налогов. Гм… Да.
Он потер ладонью свой подбородок.
— Довольно запутанное дело.
Реннер пристально изучал лицо доктора. Фландерс не убивал Келси и не брал денег. Он не был любовником Джины и не располагал никакими сведениями. Реннер физически чувствовал, как вращаются колеса в его мозгу. Он спросил:
— Что вы сделали с Джиной? Где вы высадили ее?
Фландерса удивил такой вопрос.
— Вы еще спрашиваете? Разумеется, у конторы шерифа.
— Насколько тесно связаны — Джина и Билл?
— Понятия не имею. — Фландерс раскурил свою сигару. — Все, что я знаю о Билле Причарде, это то, что он управляет довольно спокойным округом. С шерифом легко работать, и руководство округа собирается повысить ему жалованье. Может быть, мне наконец заплатят за акушерскую работу, которую я проделал, когда родились три его последних отпрыска. А в чем дело? ’ '
— Джина работает с кем-то, кто живет в этом городе.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно.
Фландерс вздохнул.
— Ну, хорошо. Как бы мне этого не хотелось, но до того, как мы набросимся на Билла и, возможно, причиним еще больший вред, я считаю, что следует посмотреть на все под другим углом.
, — О чем. вы толкуете? — не понял Реннер.
Фландерс глубоко вздохнул.
— Не о чем, а о ком. О моем пациенте.
— Продолжайте, — попросил Реннер. — И не прячьтесь за конфиденциальность ваших отношений с пациентом. Он кивнул в сторону Тамары. — Помните, что на карту поставлена моя жизнь и жизнь Тамары. Этот пациент мужчина или женщина?
— Женщина.
— И при чем здесь он?
Доктор Фландерс вынул сигару изо рта с таким видом, будто ему стало противно ее курить.
— Это случилось три недели назад. Она пришла ко мне за результатом своего анализа «на кролика», я сказал ей, что результат положительный, а она начала плакать.
— А что это такое — анализ «на кролика»? — ‘спросила Тамара.
— Это анализ, который подтверждает беременность.
— А кто она? — спросил Реннер.
Фландерс снова глубоко вздохнул.
— Будь я проклят, если мне нравится заниматься такими делами. Она сказала, что убьет Келси, если он когда-нибудь узнает об этом. Оба они находились в вашем комплексе в тот вечер, и она плакала. Когда я спросил ее, почему, она ответила — «Он знает»: Вы будто поймали меня на крючок. Но не могу же я допустить, чтобы двое невинных людей пошли в газовую камеру за то, чего они не совершали. Вы клянетесь, что ни вы, ни мисс Даранйй не убивали Келси?