Взгляд на Агласа — тот рефлекторно пригнулся, закрывая руками голову, но тут же разогнулся, оборачиваясь, махнул кому-то рукой, и Илья вспомнил, что Санджифа ведь сопровождают телохранители, и, видимо, в них как раз возникла необходимость. Визг перепуганных людей достиг его сознания с некоторой задержкой, краем глаза юноша заметил, что публика повскакивала с мест и волной ринулась бежать, судя по направлению — к выходам. И здесь уже волей-неволей приходилось признавать, что происходит нечто пугающее. Может быть, даже смертельно-опасное.
Телохранители сына лорда действовали решительно и чётко. Один из них поймал за локоть Илью, двое других с двух сторон подхватили Санджифа, четвёртый бросился к выходу с яруса впереди всей группы, и Агласу, заспешившему за ними, осталось только прихватить девчонок. Мечущаяся толпа имелась и здесь, но профессионалы умудрились разрезать её с потрясающим искусством… Правда, без особого толка.
— Дверь заблокирована, — бросил он, и спустя несколько мгновений эта информация добралась и до сознаний окружающих. Волна схлынула в направлении другой двери, отстоящей от этой на приличное расстояние.
— Выломай, — коротко ответил другой телохранитель, оглядываясь назад и оценивая расстояние и возможность добраться до следующего выхода.
— Не выходит. — Телохранитель приложился плечом не раз и не два. — Магия, видимо.
— А заклятием?
— Нельзя, раз блокировка…
— Через стену? — и кивнул на каменную кладку, отделяющую одну часть второго яруса от соседней.
— Без шансов.
— А туда? — и махнул рукой вслед толпе.
— Да пока мы их выведем, стадион тридцать раз рухнет! Видишь, что творится?
— Тогда давай вышибать. Отойдите, ребята. Райн, контролируй арену…
— Не получится, разве что стену рушить, — сказал Аглае, оценивающе разглядывая дверь. — А стену вы не обрушите, тут конструкционная магия.
— Идеи? — Телохранители переглянулись.
Илью будто толкнуло что-то. Он выдернул локоть и бросился к барьеру, отделяющему второй ярус от первого, нижнего. Внизу тоже бурлил народ, и расстояние было довольно-таки приличное, но на скамьи можно было приземлиться более или менее мягко. Перекинув ноги через барьер, юноша уловил движение рядом с собой, а потом обнаружил, что один из телохранителей успел спрыгнуть вниз на мгновение раньше, чем он сам. Спрыгнуть удалось довольно удачно, и, хотя столкновение с сиденьями нижнего яруса оказалось весьма чувствительным, боль быстро отступила.
Рядом приземлился Санджиф, как всегда ловкий и умелый. Аглае грохнулся увесистее, но, судя по тому, как легко он поднялся, упав, — падать куратор умел не хуже сына лорда. Двое телохранителей встали под барьером верхнего яруса, растопырив руки, готовые ловить попискивающих от испуга девушек, а двое других, вскочив ногами на сиденья, пытались разглядеть, что происходит у выходов. А творилось там настоящее столпотворение, бойкости которому придавали периодически вспыхивающие звуки заклинаний.
Громыхнуло ещё раз, огонь омыл третий ярус стадиона, что-то дробно простучало по самой арене, то ли магическое, то ли уже вполне материальное, но в любом случае довольно опасное. Илья обернулся — первая из гоночных виверн, погоняемая своим жокеем, сорвалась с места и ушелестела куда-то прочь, а куда именно — этого юноша уже не видел.
— Да уж, тут и по головам не пройдёшь, — рыкнул один из телохранителей.
— Затопчут. — Второй оглянулся на Илью и перепуганных девушек. — Хей!
Они выставили защиту за секунду до того, как по тому месту, где стояли школьники и взрослые, сопровождающие их, пришлось сразу несколько заклинаний. Хотя в основном обстреливали чарами не столько арену, сколько трибуны, однако на старте сразу три виверны остались без жокеев — спортсмены валялись на земле у передних лап своих «спортивных снарядов». Если б у Ильи было время и желание поразмышлять, он бы понял, что в ход явно пущены заклятия, которые не способны причинить виверне вред, то есть воздействующие в первую очередь на человеческую нервную систему… Всё-таки не убивающие. По крайней мере, убивающие не сразу. Но в тот миг юноша вдруг почувствовал себя так же, как чувствует себя любой человек, оказавшийся внезапно в насквозь простреливаемом пространстве, слыша, как воздух наполняется едва различимым фырчанием на высокой ноте и отдалённым автоматным грохотом.
То, что он ощутил, вряд ли можно было назвать страхом. Просто осознание того, что твоя жизнь — радужный мыльный пузырь, вокруг которого с хохотом прыгают мальчишки, размахивая руками, пытаясь его поймать. Это ощущение в один миг вышвырнуло юношу в состояние Видения, и арена, пропитанная атакующими и защитными чарами, превратилась в объёмное, изысканное разноцветное плетение.