К виверне он ринулся, не особенно задумываясь о том, что телохранителя уже нет и никто не защитит его от «противоугонного устройства». Виверна с шипением (которого из-за грохота, впрочем, было почти не слышно) отпрянула сперва, а потом снова нырнула в его сторону, целясь в бедро. Он увернулся, как от меча, и рефлекторно хлестнул магическое животное перчатками по глазам — хлестнул сильно, без жалости.
Виверна отдёрнула голову с визгом боли, поводья взметнулись, и юноша умудрился поймать их свободной рукой. Смутно помня прочитанное и услышанное по поводу этих волшебных пресмыкающихся, налёг на повод всем весом, дёрнул сперва на себя, потом вбок. Виверна сопротивлялась, но, мотая головой, явно не имела возможности пустить в ход ни один из приёмов, вбитых в неё дрессировкой. Забежав сбоку, Илья животом кинулся на седло, нащупал ногой стремя — здесь они оказались намного уже и меньше, чем на обычном седле.
Мирним бросилась к виверне через миг после того, как, худо-бедно утвердившись на седле, Илья изо всех сил натянул повод и заставил животное задрать голову — он помнил, что в таком положении оно не способно причинить вред. Голову-то виверна задрала, однако подниматься в воздух явно не стремилась, и юноша не на шутку испугался. Как заставить её взлететь? С Темой всё было понятно. Однако это — не Тема.
— Лети, скотина! — завопил он, дёргая поводья. Несколько человек в красной форме попрыгали с барьера и теперь неслись через арену в его сторону. — Лети, урод!
За его спиной возилась Мирним — седло было одноместным, и, хотя имелось некое кожаное продолжение, закрывавшее часть хребта виверны повыше хвоста, не так-то просто было приноровиться сидеть там. Отчаяние в голосе друга заставило её встрепенуться, она вцепилась в ожерелье, купленное на ярмарке (ворот шубки оказался распахнут, потому что стадион накрывала частичная защита от мороза), рванула. Не выдержал замочек, а может быть, его крепление, и взметнувшимся плетением из звеньев цепочки, бусин и металлических пластин она от души хлестнула виверну по крупу.
Должно быть, давно уже этой виверне не выдавалось такого тяжёлого дня. Она буквально подскочила на месте, вертясь, развернула крылья, более узкие и подвижные, чем у Темы, бледно-болотные, показавшиеся полупрозрачными, и буквально ввинтилась в воздух, словно пуля из нарезного оружия. Поток ветра едва не сшиб Илью с седла — он не привык к таким начальным скоростям. Удержался молодой человек, наверное, только потому, что в момент подскока рефлекторно пригнулся к виверновой шее.
Мирним с тихим визгом вцепилась ему в локти — это было больно даже сквозь дублёнку.
— Пристегнись, — заорал он ей.
— Тут нечем! — пискнула девушка.
— Тогда ко мне привяжись.
— Тогда если я упаду, то ты за мной полетишь.
— Не упаду. Я везучий. Давай же! За ремень! Он не видел, чем она там привязалась к нему, но по его поясу девушка елозила довольно долго. Это отвлекало, но куда сильнее сбивало с толку то, что виверна, несшая его сейчас по воздуху над ареной, напрочь отказывалась повиноваться натяжению поводьев. Прежде, катаясь на Теме, Илья думал, что его питомец не слишком-то охотно слушается, теперь же обнаружилось, что вот Тёма-то как раз слушался своего хозяина чуть ли не с полувздоха, и тут уж не его вина, что у хозяина слишком мало опыта. По сравнению с ним чужой виверн вообще игнорировал все попытки наездника.
Он поднялся над ареной и над балкончиками, с которых за состязанием следили судьи, и тут рядом с ним прокатилась волна красиво-фиолетового огня. Испуганный, магический зверь заметался, ныряя и покачиваясь с крыла на крыло (благодаря чему Илья чуть не полетел с седла, но всё же удержался, вцепившись в луку), в результате мимо него вхолостую прошли ещё два заклинания, одно из них явно оглушающее — оттенок был уж больно похож.
— Лети, козёл! — взвыл юноша, откидываясь назад вместе с поводом, и виверн неловко лёг на правое крыло. Каждое движение магического животного сопровождалось визгами Мирним.
Над стадионом буйствовала магия. Илья хорошо видел и воспринимал её, особенно в тот момент, когда оформленное в зримые формы заклинание проносилось мимо него, однако при этом вполне осознавал: рассчитать его траекторию, чтоб увернуться, да еще с такой стремительностью — не сможет ни за что. К тому же в этой ситуации надо было заставить своего воздушного «коня» повиноваться по первому жесту, а об этом даже и мечтать было нечего. Поэтому ему оставалось лишь втягивать голову в плечи и надеяться, что, гонимый инстинктом и животным испугом, виверн сумеет увернуться и сам.