На этаж башни, тяжело отдуваясь, вбежала Эрбелль, мастер женского общежития, наряженная в белоснежную шубку и такую же шапочку, похожую на снежный сугроб. Сурово взглянула на мужа, потом на Илью и, скинув шубку, принялась седлать свою виверну — длинную, с приплюснутой с боков мордой. Эта порода не была гоночной, однако считалась скоростной, и её никогда не использовали на состязаниях лишь потому, что магические существа этого типа плохо умели выдерживать направление жёстко-прямолинейно и иногда на прямой дистанции принимались вилять. Об этом Санджиф некоторое время назад подробно рассказывал своему другу.
— У ученика виверн сбежал, — пояснил Всеслав — видимо, для супруги. — Надо поймать.
— Боже мой, как ты кладешь ремень! — воскликнула женщина. — Не перекручивай его, пожалей животное, — и, вскочив в седло своей виверны, взмахнула стеком. Крылатое существо, казалось, выстрелили из лука — оно просвистело сквозь выходную арку, будто пушечное ядро, уже в полете разворачивая крылья. Можно было лишь гадать, как такое вообще возможно.
— Садись, — поторопил мастер, и юноша полез в седло, на второе сиденье. — Узду взял? — Илья продемонстрировал охапку ремней с металлическими матовыми заклепками. — Хорошо.
Воздух налился влажным холодом — башня ушла вниз и назад, а следом за ней — деревья сада и ближайшие к ней корпуса школы. Серое небо, лишь недавно вновь укутавшееся в облака, смотрело негостеприимно. Летать в такую погоду приятно было только для самих виверн, наездники же очень быстро замерзали. А замерзшими руками нелегко держать поводья и уж тем более управлять.
Белое пятно шубки и шапки маячило впереди. Эрбелль явно не собиралась останавливаться и дожидаться мужа и ученика. И, судя по тому, как бойко она неслась, скоро спутникам предстояло и вовсе потерять её из виду. Юноша начал нервничать.
— Самый лучший вариант с поимкой виверн — это один загоняет, а другой ловит, — словно услышав его мысли, пояснил Всеслав. — Именно так и сделаем. Эрбелль загонит, а мы поймаем. Молодые виверны, бывает, убегают. Хотя побег из нашей башни — это первый случай такой. Будем разбираться, чья это халатность… Держи наготове узду. — Он обернулся. — И перчатки надень. Прямо сейчас.
Илья торопливо натянул перчатки. Пальцы уже начинали леденеть, давала о себе знать погода, и, перекладывая узду из ладони в ладонь, он испугался, что сейчас её уронит.
Тема маячил в отдалении. Он явно не собирался сбегать и теперь, ощутив свободу, всего лишь вольготно скользил по воздуху, закладывая круг за кругом. Правда, обнаружив за собой погоню, должно быть, решил, что с ним играют, и слегка прибавил ход — это представляло собой некоторую проблему, потому что даже виверн мастера женского общежития несколько уступал ему в скорости, потому как не натаскивался как гоночный, а о виверне Всеслава и говорить было нечего.
Однако опыт мастеров чувствовался. Посмотрев, как они действуют, Илья был вынужден признать, что даже в паре с Санджифом не смог бы действовать хоть вполовину так слаженно. Да что там — даже вчетверть — если учитывать, как отвратительно он сам держится в седле. А значит, его решение обратиться к помощи мастера оказалось верным на двести процентов, даже если в действительности Тема сам сбежал из башни и тут нет никакого хитрого заговора.
Ледяной ветер слепил и вышибал дыхание. Всё больше времени юноша, не в силах совладать с собой, просто прятался за спиной Всеслава, им отгораживаясь от ветра. Страшно было даже подумать, насколько несладко приходится мастеру, однако тот, казалось, совсем не чувствовал холода, крепко держал вожжи и правил так, чтоб уж наверняка перехватить разыгравшегося не на шутку Тему.
— Уже скоро, — произнес Всеслав. — Скоро его поймаем.
«Слава богу», — подумал Илья, которому казалось, будто он потихоньку начинает покрываться ледяной коркой.
А через миг что-то отвлекло внимание мастера, он покосился направо, в сторону берега, и его спутник посмотрел туда же. Летящие в их сторону виверны сперва не взволновали Илью, но уже через миг он понял, что это не школьные виверны и вряд ли кто-то из охраны. Правда, школьных охранников он никогда не видел, но они, скорее всего, летели бы с территории школы. А эти — откуда-то сбоку… Кажется…
Мастер сильно натянул поводья и остановил магическое существо в полете. Присмотрелся, хмурясь. Потом оглянулся на своего спутника.
— Так, похоже, тут возникает некоторая странность. — Он взмахнул рукой. Жест этот явно был адресован жене. Потом схватился за мобильный телефон. — Внимание, тут чужаки, — бросил он в трубку.
И резко развернул виверну лететь прочь.
Чудесное животное медленно набирало скорость — оно двигалось тяжеловато, хотя парило зато куда устойчивее, чем Терминатор или даже его мать, Аддиг, более крупная, более массивная, чем сын. Преследователи, судя по всему, управляли вивернами скоростной породы, потому что, оглядываясь, Илья каждый раз убеждался, что они всё ближе и ближе. Оттого, насколько быстро они приближались, становилось страшно. Тем более что теперь уже становилось понятно — это именно чужаки, к школьной охране отношения не имеющие. Да ещё и в темных масках, скрывающих лица.
Он прижал ладонь к груди, к символу удачи, спрятанному под одеждой. Мысль о том, что он не одинок и не беззащитен, немного успокоила его. Надо было собраться с силами и попытаться дать отпор — а вернее, помочь дать отпор. Не этому ли, по сути, учил его Лонагран? Да, мечом в воздушном бою не помашешь, да меча под рукой и нет, но остаётся магия, хорошенько сдобренная искусством Видящего. Илья подтянул перчатки и сосредоточился.
— Что ты там делаешь? — окликнул его Всеслав.
— Я? А… Я пытаюсь сделать защитное заклинание.
— Разумно. Эдак ты мне по ходу дела сдашь зачёт по заклинательной магии. — Мастер обернулся, оценивая расстояние до преследователей, а потом оглядел своего подопечного. — А вот то, что ты не сообразил с самого начала пристегнуться, — большой минус тебе.
Юноша торопливо затянул ремень. Пальцы не сразу справились с застежкой, и стало понятно, что и заклинательные жесты дадутся ему не легче.
В голове роились заученные схемы чар. Надо было выбрать подходящую. На этот раз, несмотря на холод и страх перед погоней, войти в состояние, необходимое для восприятия оттенков энергий, не стоило особого труда. Однако действовать себе на пользу в мире видения было намного труднее, чем попасть сюда.
А потом виверна Всеслава вдруг рухнула вниз, словно разучилась летать. Илья не успел даже испугаться, потому что почти сразу она выправила полёт и легла на правое крыло, описывая резкий поворот. Быстро стало понятно, почему этот рывок был необходим — спину опалило ощущение близости магии. Видимо, это было заклинание, которым преследователи промахнулись.
Едва юноша успевал сосредоточиться, чтобы выдавить из себя хоть какое-нибудь заклинание, седло, за которое он цеплялся со всей силой, обрывалось в пустоту, а следом за ним летел и он сам, и только через мгновение падение вновь превращалось в полет. В такой ситуации немыслимо было сосредоточиться.
Однако этого от него никто и не требовал. Всеслав привстал в стременах, оглянулся, ища белую точку в небе, а потом поднял руку. Магию Илья почувствовал почти одновременно с тем, как начало твориться чародейство, но не ощущениями мага, а изменением в структуре энергетики мира. Эрбелль тоже взбросила вверх белоснежную кисть, обтянутую кожаной перчаткой, и между нею и её мужем возникла в воздухе толстая золотая нить. Илья не знал, обозначились ли творимые в паре чары в физическом мире, можно ли их воспринимать магическим взором или же только глазами Видящего. Это не имело значения. Нить обернулась яркой вспышкой, которая волной покатилась в сторону нападающих.
Кто-то из них успел защититься от этой атаки с помощью артефактов, кто-то — ответным заклятием, а кому-то пришлось провозиться подольше, чтоб не упасть вниз, в мечущиеся серые волны моря. Ответные заклятия по большей части прошли мимо, потому что целили в основном в Эрбелль, а она управлялась с виверной чуть лучше, чем супруг, хоть и не столь совершенно, как представители знати, которых Илья видел верхами.