Закрыв за собой ворота и оставив немертвого и дальше бдеть, я отправился домой. В связи с тем, что уже по сути была не ночь, а раннее утро, незамеченным мне пройти не удалось. Людей на улице было хоть и мало, но они все же имелись и очень удивились, увидев меня. Как ни странно, но они не даже не пытались убежать, а лишь отходили в сторону, да здоровались со мной, узнавая. Чудеса, да и только. Я-то ожидал паники, да просьб о пощаде, с таким-то обозом. Узнаваем становлюсь, какая-никакая репутация бежит впереди меня и люди знают, что просто так не убиваю, но все же стараются близко не подходить. Хорошо ли это? Не знаю, порой удобней, когда тебя все боятся. Так что, если меня начнет напрягать такое нейтральное ко мне отношение, то нужно будет сделать пару показательных казней кого-нибудь из местных и снова станет легче жить. А вот и поместье наше. На улице уже суетились строители, восстанавливая местами покосившийся забор. Подойдя к воротам, мне тут же открыл их наш немертвый привратник, даже не дожидаясь команды. Мне кажется, или он поумнел малость? Хоть, конечно, красивей не стал, особенно после удара того дурака. Проходя мимо него, я услышал от него тихое жалобное рычание.
— Чего? — обратился к нему. — Жрать хочешь?
В ответ он снова как-то грустно замычал и подался немного вперед, смотря на увешанные трупы.
— Ладно, так и быть, — сказал я и резанул ножом по веревке, удерживающей один из трупов.
Тело с глухим звуком упало на землю.
— Жри, — велел я и немертвый мгновенно метнулся к трупу, начав его с остервенением рвать и запихивать куски себе в рот.
Пару секунд подумав, я направил в его сторону руку, сквозь которую начал пропускать свою силу, напитывая привратника, мысленно желая, чтобы тот малость поумнел.
— Улучши свой внешний вид, — приказал я, слив в него почти половину средоточия. — Привратнику нужно быть хоть немного представительным.
Далее я пошел ко входу в дом, где меня уже встречал Ингвар.
— Господин, вы вернулись, — поклонился он.
— Как видишь. Созови всех в зал, мне есть что сказать.
— Слушаюсь, господин, — ответил тот и быстрым шагом пошел внутрь дома.
— Трупы — не жрать, — сказал я своим немертвым, спускаясь на землю и заходя дом.
Далее прошел в зал и сел в свое кресло во главе стола. Через пару минут стали подходить соклановцы, сначала Тирн с Франком, потом Багред, затем Келгод с Вреином, а потом и Холод. Поначалу я даже хотел возмутиться, что все дома сидят, прохлаждаются, но потом вспомнил, что ранее утро и люди просто дома спали. Да и сейчас, наверно, Ингвар их из постелей поднял, поэтому, они даже как-то быстро пришли на встречу, с учетом того, что должны были как минимум понять, что от них требуется, да одеться.
— Всем доброе утро, — поприветствовал я их и услышал ответное приветствие.
— Значит так, со мной 11 трупов, на улице привязанные висят. Мне нужно, чтобы через три часа как минимум пятеро из них были подняты и достаточно умны и защищены, чтобы нести стражу. Всем все понятно? Остальных можете пустить на пищу для этих пятерых, чтобы они набрали массу. Ну а я спать пошел. Багред, ты за старшего.
После этого я, не дожидаясь того, как все отойдут от удивления, вызванного моим приказом, поднялся и вышел в коридор, а далее направился в свою комнату. Все, часа три на сон есть.
С трудом проснувшись, я, одевшись, спустился вниз. В зале теперь было довольно людно. Помимо моих соклановцев, выглядевших как после нескольких бессонных ночей подряд и еле передвигающих ноги, здесь находились пятеро немертвых, довольно хорошо выглядевшие, а также, смотрящий на них с каким-то превосходством Общий, уже никак не напоминавшей того доходягу, которого подняли Келгод и Вреин. Нет, до Первого ему было еще очень далеко, но из положения статуса простого немертвого он явно уже вышел и, если бы не внешность, то взгляд был скорее человека, чем безучастного ко всему трупа.
— А ты чего тут делаешь? — обратился я к нему. — На улицу иди.
Тот даже попытался как-то воспротивиться, но все же не смог противиться прямому приказу вышел из комнаты, напоследок кинув взгляд на своим хозяев, Келгода с Вреином. Но те, естественно, не сделали никакой попытки опротестовать мое решение.