Злость заглушили другие эмоции и желания – хотелось пить, есть и вымыться хотя бы холодной водой. Поэтому я осторожно сделала несколько шагов по коридору в сторону туалета.
В квартире по-прежнему стояла могильная тишина. Но я – стреляный воробей, меня на такой мякине не проведешь. Однако все обошлось, теперь посетим кухню с целью обнаружения чайника.
Кухня напоминала пейзаж после битвы. Все шкафы раскрыты и разломаны, вилка холодильника с мясом выдрана из сети, и сам холодильник валяется на боку. Только чугунная газовая плита, поставленная примерно году в пятьдесят втором (я так думаю, но может, и раньше), стоит на прежнем месте целая и неповрежденная – умели раньше делать вещи, ничего не скажешь!
На полу валяются кастрюли, ножи, вилки и осколки посуды. И моя единственная чашка, теперь без ручки. На плите грелся большой закопченный чайник. Что ж, очень кстати, сейчас приму душ и выпью растворимого кофе, это бодрит.
Я сунулась в ванную и застыла на месте.
Двери ванной комнаты не было. То есть она была, но сорванная с петель и изрубленная топором едва ли не в щепки. Остатки стояли рядом, прислоненные к стене.
И как же прикажете принимать душ? Вот тут я по-настоящему разозлилась. Но это были еще цветочки, потому что ягодки я увидела тотчас же. Покореженный водогрей валялся на полу. Но потопа, как ни странно, не было, кто-то перекрыл кран. Так, стало быть, воды нет. Я почувствовала, что закипаю.
Чугунная ванна, образца примерно того же года, что и газовая плита, способна была выдержать атомный взрыв. Но в ней валялся окровавленный топор. Да-да, топор и лужа крови, как в кино.
Может, вы думаете, что я испугалась? А вот и нет, я тихо обрадовалась. Значит, этот монстр кого-то зарубил, и теперь его, наконец, посадят. Уже лучше!
Я радостно вернулась на кухню и умылась там под краном ледяной водой. А когда открыла глаза, успела заметить, как в оконном стекле мелькнула тень.
Сердце дернулось от страха. Я мигом крутанулась на пятках и отпрыгнула в сторону. Видимо, под влиянием постоянной опасности у меня выработались новые рефлексы.
На пороге стояла старуха. Все тот же застиранный халат в мелкий цветочек, розовая кожа, просвечивающая сквозь редкие волосики на голове, и нежная младенческая улыбка.
– Холера вам в бок! – с чувством проговорила я. – Напугали до полусмерти!
Старуха не ответила, она все так же невинно и лучезарно улыбалась. При первом знакомстве мне сказали только, что бабка глуха как пень, потом я определила, что старушенция в полном маразме.
Я выхватила у бабки из рук красивую чашку с петухом на боку и налила в нее кипятку из старухиного же чайника. Она хоть и в маразме, но газ включать-выключать умеет. Ничего, перебьется, из граненого стакана попьет. Если найдет его в этом кошмаре. Затем я присела на корточки и попыталась открыть холодильник, лежавший на боку. Удалось с третьего раза.
Так, что тут у нас? Полпачки масла, колбаса сомнительного вида… ага, варенье. Удивительно, что банка не разбилась.
Холодильник чужой, и продукты тоже, но после вчерашнего у меня развязаны руки.
Я выложила бабке колбасу – мне чужого не жалко – и честно поделилась с ней маслом. Потом прихватила продукты и чашку с кипятком и потопала по коридору к себе.
И хорошо, что умная мысль пришла мне в голову уже в комнате, иначе я обязательно со страху вылила бы на себя кипяток. Мысль была проста и логична: если мы со старухой обе живы, то кого же тогда зарубил топором этот урод?
В квартире больше никого не было, Анька еще днем убежала к матери. Дворничиха тетя Люся позвонила ей на работу – твой, кричит, снова запил, срочная эвакуация! Ну, у Аньки все отработано – документы всегда при себе, деньги тоже, вещички кой-какие она у мамаши хранит. Еще бы не натренироваться за столько лет! А я, как полная дура, осталась дома. Хотя деваться мне все равно некуда. Ну, об этом после.
А сейчас нужно быстренько выяснить, кого он убил. Неужели сам себя? Нет, даже мечтать об этом не стану, такого везения просто не может быть.
Я сунула в чашку чайный пакетик и снова выскочила в коридор. Топор по-прежнему валялся в ванне, я нагнулась пониже и почувствовала кислый запах. В красной луже были осколки стекла, и вблизи стало ясно, что это вовсе не кровь, а давленые помидоры. У Аньки в буфете хранится куча домашних консервов, так этот урод просто разбил банку топором. Черт, как жалко-то… Не помидоров, ясное дело.