– Почему? – так же тихо спросила Хейли, невольно прижав ладони к груди. Сердце вновь сильно застучало, но уже не от радости, а от удивления и какой-то колючей обиды.
– Он остался на работе, – объяснил мужчина, устало потерев переносицу. – У него много незаконченных дел и ему нужно как можно быстрее освоиться.
Хейли с минуту молчала, потерянным взглядом смотря в пол, а потом подняла глаза на Нормана, кивнула, словно соглашаясь с ним, и улыбнулась. Но улыбка эта была не настоящей. Она скрывала истинные чувства Хейли. Скрывала слезы обиды, которые вот-вот готовы были покатиться по детскому лицу, но девочка упрямо улыбалась и делала вид, будто все хорошо, а то, что Уилл не приехал и она не сможет закончить портрет, – глупость.
Может, Хейли и хотела выглядеть радостной, но все видели, как вмиг изменилось ее лицо, стоило ей только понять, что Уилл не приехал.
Все видели.
Но никто не пытался ее утешить. Ни Линда, ни Норман и уж тем более ни Крис. Хейли не любила, когда ее утешали. Не любила чувствовать себя слабой.
– Пойдем, Крис, – преувеличенно бодро произнесла Хейли и прошла в свою комнату.
Мальчик громко цокнул языком, но все же пошел следом, как только стянул обувь и куртку. Когда он вошел в комнату, Хейли стояла у окна, повернувшись к нему спиной. Крис замер на пороге, разглядывая темную комнату, а потом клацнул выключателем, и электрический свет непривычно ударил по глазам.
– Сильно расстроилась? – спросил он, но по его монотонному голосу трудно было понять, беспокоится он или же ему просто скучно.
– Вот еще! – выпалила Хейли и резко развернулась.
Она уперлась спиной в край подоконника и скрестила руки на груди, но надутые, как у обиженного ребенка, губы противоречили ее словам. Она глубоко дышала, пытаясь утихомирить взбушевавшиеся эмоции, но вместо этого ее взгляд сам упал на стол, где лежал приготовленный альбом и пара подточенных карандашей. От обиды Хейли вдруг покраснела и, почувствовав это, еще сильнее сжала губы.
– У него правда много дел в компании, – произнес вдруг Крис, заставив ее скосить на него непонимающий взгляд. – Он не мог приехать.
– А я и не ждала! – фыркнула она, снова отворачиваясь к окну.
Линда не стала ставить чайник. И не заварила зеленый чай.
Она была взволнованна и каким-то выжидающим взглядом смотрела на Нормана, который тоже чувствовал себя беспокойно. Он все хмурился, а складка на его лбу, казалось, стала еще глубже.
– Эти дела в компании настолько важные? – спросила Линда, меряя шагами кухню.
– Да. Ты ведь знаешь Уилла. Он ко всему относится слишком серьезно, – ответил Норман, наблюдая за тем, как сильно беспокоится Линда.
– Поезжай к нему! – вдруг выпалила она и от неожиданной мысли, посетившей ее, даже стукнула ладонями по столу, напугав Нормана. – Скажи, что Хейли очень расстроена. Он поймет.
– Он не станет меня слушать, – покачал головой Норман, виновато поджав губы.
– Тогда меня послушает, – Линда сняла фартук, в котором готовила ужин, и, бросив его на стол, взглядом велела Норману подниматься. – Пойдем, отвезешь меня. Вот Хейли обрадуется…
– Мы оставим их одних? – удивился он, выходя из кухни следом за женщиной.
Та обернулась и как-то высокомерно усмехнулась.
– Крису уже тринадцать. Ничего не случится. И, может, они наконец станут дружнее. Как раньше.
Когда в дверь комнаты постучали, Хейли все еще стояла у окна и сверлила взглядом занесенную снегом улицу, а Крис свободно лежал на кровати и листал книгу.
– Хейли, – Линда приоткрыла дверь и заглянула в комнату. – Крис. Мы с Норманом съездим за продуктами. Посидите пока без нас. И не ссорьтесь! – крикнула она уже из коридора и хотела было закрыть дверь, как вдруг Хейли выбежала из комнаты и схватила маму за руку. В ней вдруг вспыхнуло странное эгоистичное чувство: она хотела, чтобы мама сейчас осталась с ней. Ей было это необходимо.
– Мама, не уезжай, – жалобно попросила она, умоляюще глядя на нее. Она буквально повисла на ее тонкой руке, поэтому Линде пришлось немного наклониться, а потом и вовсе присесть, чтобы не смотреть на дочь сверху вниз. – Там ужасная погода, и уже очень поздно.
– Не волнуйся. Мы скоро вернемся, – заверила Линда, ласково улыбнулась и заправила прядку иссиня-черных волос за ухо дочери.
Пока Норман и Линда торопливо одевались, Хейли смотрела на них, а ее потускневшие фиалковые глаза так и твердили: «Не уезжай! Не уезжай!»