— Простите, мы знакомы?
Странно. У неё даже подозрений нет по поводу нашей схожести? Я бы даже сказал, абсурдной схожести. Ну не могла же она забыть… Хотя…
Я посмотрел на неё, постаравшись придать лицу лёгкую обеспокоенность.
— Как вы думаете, миссис Малфой, что в магическом мире может заставить счастливую мать забыть о самом факте существования своего ребёнка? Возможно, стоит обратиться к независимому легилименту? И нет, как ни странно, но мы не знакомы. Эх, магический мир! Полный чудес. Интересно, что бы со мной стало, если бы у моей гипотетической жены был друг–легилимент и мастер зельеварения? Любопытно, не находите?
Эта фраза окончательно ввела Нарциссу в состояние непонимания. Но она ответила.
— Это был бы довольно разумный поступок. Да и ситуация со стороны… Действительно интригующая.
За спиной зазвенел дверной колокольчик, и я обернулся посмотреть на новых посетителей. Среднего роста мужчина в чёрном костюме и мантии. Прямые, практически белые волосы спадали чуть ниже плеч, надменное лицо, презрительный взгляд, ленивые манерные движения. Взгляд приковывал редкий в здешних местах аксессуар — чёрная трость с серебряным навершием в виде змеи. Рядом с ним стоял мелкий чахлый паренёк с зализанными назад такими же практически белыми волосами. Он пытался скопировать манеры держаться со старшего, но получалось откровенно смешно, потому я не мог не улыбнуться. Брат у меня задохлик, отец ханжа, а мама преждевременно состарилась, растеряв тот неудержимый живой блеск голубых глаз. Печально.
Люциус явно узнал меня, и лёгкое презрение сменилось недоумением и узнаванием. Вот он–то сразу догадался, а Нарцисса? Эх, ну что за мерзкий мирок.
— А я тут средства принёс, — разрядил обстановку внезапный Олливандер. Я даже не знаю, что позволило мне не дёрнуться при его появлении буквально в шаге от меня. — Для ухода за вашей палочкой.
— О, мастер! Премного благодарен! Сколько я вам должен? — я принял в руки небольшую простую деревянную шкатулку с инициалами «Г. О.».
— Сущие пустяки, — с улыбкой отмахнулся мастер. — Двенадцать сиклей.
Я быстро достал один галлеон и вручил его мастеру. Олливандер тут же выудил откуда–то пять сиклей на сдачу. Я вновь глянул на лица присутствующих. Нарцисса была задумчива, но разглядеть это было тяжело — маска безразличия и почти тот же потухший взгляд. Почти. Люциус пребывал в ещё более удивлённом состоянии, а мелкий Драко переводил взгляды с каждого в зале, пытаясь найти подсказку для дальнейших действий.
— На вашем месте я бы внимательнее смотрел под ноги, мистер Малфой, — с лёгкой ухмылкой сказал я. — Иначе вы рискуете растоптать своё же потерянное лицо.
— К счастью, вы не на моём месте, — Люциус быстро вернул себе самообладание.
— Да ты хоть знаешь, с кем ты говоришь! — вспылил мелкий Драко, лицо которого слегка пошло красными пятнами. Однако его всплеск эмоций был резко задавлен внезапно упавшей на плечо рукоятью трости Люциуса.
— Сын.
— Прости, отец, — повинился парень, отступая на шаг назад.
Я лишь ухмыльнулся и направился на выход из лавки.
— Доброго дня, — кивнул я всем на прощание и с чистой совестью, но с тяжким грузом на душе, я отправился домой. Свои предположения относительно всего вокруг я строить не хочу и не буду. Просто всё это как–то печально.
Глава 2
Я оглядел заросли парка и не обнаружил никого вокруг. Переборов свои сомнения, я призвал меч. Руку окутала кровавая плёнка, крайне быстро стекая вниз и образуя форму меча. Стоило ей сформироваться, как меч окончательно появился в моей руке. Серия экспериментов была уже запланирована и всё подготовлено, потому я приступил к первой задаче. Покрутил меч в руках. Лёгкий, практически невесомый, но каким–то нутром я понимал, что вес у него вполне соответствует размерам.
Замахнулся и ударил по толстому деревянному бруску. Как нож сквозь масло. Бруска теперь два. Взял второй брусок в руку и уже его начал опускать на лезвие меча. Теперь брусок резался немного тяжелее, словно сыр. Уже ощущалось сопротивление материала. Следующим на очереди оказался прут от арматуры. Приёмный отец хранит их уже лет шесть с момента укрепления стены между домом и гаражом. Воткнул небольшой прут в землю, замахнулся и срезал его почти так же легко. Взял обрубок и повторил маневр бруска — опустил его на лезвие. Стальной прут резался ещё чуть туже, но по–прежнему абсурдно легко. На этом я захотел убрать меч, и он, повинуясь моей воле, снова растёкся кровью по руке, тут же исчезнув.