Только после того, как было выпито последнее зелье, боль утихла, но эффект наверняка был достигнут. Теперь самое весёлое.
— Это было ужасно… — прохрипела Гермиона, с трудом садясь за парту. Я последовал её примеру, и мне было не легче.
— Согласен.
Мы помолчали некоторое время.
— Зато теперь целый месяц у нас будет сверхмощная регенерация костей и мышц, а значит, можно тренироваться на износ.
— Угу…
Особой радости никто из нас не выражал.
На следующий день я чувствовал себя идеально, а судя по горевшим энтузиазмом глазам Гермионы — она тоже. На волне хорошего настроения мы решили потратить этот месяц целиком и полностью на тренировки, лишь выпрашивая у мадам Помфри общеукрепляющие зелья, мол: «зима, холод, болеть не хотим». Нам их выдавали.
Первое, что мы заметили за собой — повышенный аппетит. Причём в первый же день наших бешеных тренировок мы съели на двоих чуть ли не больше первого курса нашего факультета. Пришлось заняться поиском кухни, и хорошо, что я помнил её примерное местоположение. Недалеко от гостиной Хаффлпаффа, большая картина–натюрморт, на котором нужно пощекотать грушу.
На кухне оказалась целая орда домовиков — мелких серокожих гуманоидов. Худые, с огромными жалостливыми глазами, непропорциональными головами и карикатурными лицами. Их хочется прибить из милосердия. Они так нам обрадовались, что я начал беспокоиться за свою целостность — растащат на сувениры и будут радоваться своему кусочку «молодых волшебников».
Нас сразу накормили, напоили, приглашали заходить в любое время.
— Дай угадаю, — заговорил я с задумавшейся Гермионой, когда мы шли снова тренироваться в нашу комнату. — Ты думаешь о том, что в Хогвартсе используется рабский труд домовиков?
— Как ты догадался? — удивилась она.
— Просто ты, это ты. Правильная. Прежде чем ты станешь делать скоропалительные выводы, нужно узнать об этих существах как можно больше. Не забывай — это мир магии и логичные, правильные порядки и нормы из обычного мира здесь могут попросту не работать.
— Я знаю, — кивнула Гермиона. — Но я слышала, что домовикам не платят, у них нет выходных и отпусков…
— А ты не ешь пыльцу фей.
— С чего я должна есть пыльцу фей? — окончательно опешила Гермиона.
— Ну как это — с чего? Все лукотрусы едят пыльцу фей.
— Но я не лукотрус! Ау!
— Смекаешь?
Девочка хотела было возмутиться, но задумалась на мгновение.
— Хочешь сказать, что они не люди, а потому им…
— Чужды наши ценности. Нужно всё узнать. Возможно, в своей категории ценностей они имеют даже больше, чем нужно, раз так стремятся поработать.
— Это нужно как следует обдумать.
***
Время опять понеслось галопом. Мы тренировались, объедали Хогвартс, изучали магию. Когда через месяц действие зелий кончилось, Гермиона внезапно вспомнила о близящихся экзаменах и начала с маниакальным упорством повторять пройденный материал. Повторила всё за неделю, и я спешил от неё не отставать. Не то чтобы мне это было нужно, но и она проявляет невиданное упорство, догоняя меня в практической области применения магии. Тут лидирую я. Так и помогаем друг другу — я практик, она теоретик. Каждый в своей стезе мы превосходили друг друга, потому и помогать друг другу приходилось постоянно. Очень удобно, должен заметить.
В самом Хогвартсе тоже всё было тихо и гладко. Малфой донимал Гарри и Рона, ребята постарше просто поливали друг друга дерьмом каждый на свой лад. Зачастую случались стычки, в которых младших никто не вовлекал — негласное правило. У ребят до третьего курса своя песочница и свои лопатки, у остальных свои. На меня и Гермиону вообще никто внимания не обращал. Ни наши, ни слизеринцы. У меня иногда складывалось такое чувство, что на каждом курсе появлялся такой вот Малфой и Уизли, которые со временем являлись катализатором вражды всего курса между собой. Ну, вообще ни одного другого повода просто не существовало! Вообще! Мы даже на занятиях пересекались редко, а вне их — практически никогда. Исключение лишь Большой Зал.