Этими мыслями я поделился с Гермионой во время перерыва на вечерней тренировке.
— Возможно, мы в ходе тренировок каким-то образом записываем в себя эти заклинания? — выдала теорию Гермиона, когда утомилась тренироваться. — И вообще, как ты можешь столько скакать по классу, даже не вспотев?
В её голосе отчётливо слышался упрёк и лёгкая зависть.
— Насчёт записи надо подумать, а прыгаю я, подруга, потому что с раннего детства занимаюсь различными физическими упражнениями, несколько лет занимался кендо и вообще, движение — жизнь!
— Пф-ф-ф, — улыбнулась девочка, отворачиваясь.
— А что? Куда проще увернуться от заклинания и тут же атаковать, чем принимать сначала на Проте́го, который, кстати, у нас обоих не получается…
— Мальчишки. Всё бы вам о драках.
— Гермиона, — я присел рядом с девочкой за парту. — Мы теперь живём в волшебном мире. Здесь каждый с одиннадцати лет вооружен и очень опасен.
Гермиона посмотрела на меня с непониманием.
— Палочка. Волшебная палочка. Это не только молоток для забивания гвоздей, микроскоп для исследований и фонарик. Это пистолет, автомат, гранатомёт, а в руках сильного волшебника — ядерная ракета.
Судя по несколько шокированному лицу, в таком русле она палочку не рассматривала, даже видя мою практику условно боевых заклинаний.
— Люди есть люди, — продолжил я. — И не важно, простые обыватели или волшебники — люди всегда были хороши в изобретении средств убийства или подчинения себе подобных.
— Но это же неправильно!
— Неправильно, — кивнул я. — Но такова природа людей в их большинстве. Ты знала, что использование Конфу́ндуса не просто не запрещено, но и разрешено? А абсолютная легальность Амортенции и прочих любовных зелий? Это ещё далеко не весь список заклинаний и зелий, позволяющих пусть и кратковременно, но подчинить разум. А сколькими заклинаниями можно покалечить или убить? Их несметное количество. Конечно, убить можно и карандашом — было бы желание, но сам факт наличия в свободном доступе тысячи и одного способа прикончить ближнего своего должен наводить на некоторые мысли.
— Но как же закон? Министерство же должно следить за подобным! ДМП, Аврорат… — Гермиона в который раз в диалоге со мной теряет веру в человечество. Жалко даже, но так лучше.
— Ну да, они есть, что дальше? Они ловят преступников, но, чтобы стать преступником, нужно совершить преступление. Сечёшь? Нет? Ну вот убьёт кто-то тебя, и что дальше? Возможно, его поймают, накажут, и то очень мягко, но ты-то уже будешь мертва. Какой тебе прок с его наказания?
— Но… Неужели даже за убийство здесь наказывают мягко?
— Гарантированная поездка в Азкабан даётся только за использование «непростительных заклятий» и ритуалов с человеческими жертвоприношениями. Остальное — по ситуации и в зависимости от того, кто жертва и кто — обвиняемый.
— То есть?
— Гермиона, магическая Англия — крохотный закрытый социум. Здесь многие сотни лет жили магические семьи, фамилии, строили отношения друг с другом и прочее. Появляются новые фамилии, пробивают себе путь наверх, приобретают определённую репутацию на протяжении многих поколений. В какой-то мере здесь кастовый строй, но не такой, как в Индии. Там нельзя перейти из сословия в сословие, здесь же можно. Здесь все друг друга знают, все знакомы, все друг другу по нескольку раз должны, и многие чистокровные вообще родственники в той или иной мере. Даже новые чистокровные фамилии, а чистокровным считается ребёнок, у которого в родословной на протяжении минимум трёх поколений только волшебники. В Министерстве ситуация ничем не лучше — все ищут выгоду, продвигают своих знакомых, родственников или перспективных в плане связей волшебников. А теперь — кто мы? Ты — магглорождённая. Для местного социума — чужая, новая личность, не имеющая ни связей, ни денег, никого за спиной. Я — по документам магглорождённый, но по факту — чистокровный. Вот только если всплывёт этот момент, а он всплывёт, Род, который по своей ошибке отрёкся от меня, попытается как-то этот вопрос загладить. Но как? Проще всего — убить, ведь я являюсь живым олицетворением ошибки главы Рода. Буду слабаком — убить это позорище. Буду сильным — убить это напоминание об ошибке и провале. Если тебя или меня убьёт чистокровный волшебник, то скорее всего отделается большим штрафом. Если мы убьём такого волшебника — отправимся в Азкабан.
— Ты такие ужасы говоришь… Я даже не верю…
Гермиона понуро опустила голову.
— Вот поэтому я изучаю атакующие заклинания. Я хочу иметь возможность защитить себя. Стать сильным волшебником, чтобы на меня даже смотреть криво боялись. Пока мы учимся в Хогвартсе, мы находимся под протекцией Дамблдора. Он, конечно, политик, и я ему ни на грош не верю, но тут есть и плюс — против него в открытую никто не пойдёт. На нас никто в открытую не пойдёт тоже, ведь это развяжет руки директору, а он, как ни крути, самый сильный волшебник на островах, а возможно и в Европе. Против него вполне могут строить интриги, но и с этой стороны мы в безопасности — слишком мелкого полёта птицы. Потому я хочу воспользоваться этими семью годами в полном объёме, чтобы выйти из Хогвартса не неумехой, а волшебником, с мнением которого будут считаться. И тебе это же рекомендую. Магический мир — прекрасная и красивая сказка, но по сюжетам братьев Гримм.
После этой нашей беседы Гермиона пусть и несколько нехотя, но добавила в свой график физические упражнения и начала отрабатывать атакующие заклинания. Правда, перед этим она как следует прошерстила библиотеку по части законодательства и смогла убедиться в моих словах, а ведь я сам был в них не уверен — это была лишь теория на основе знаний канона. Это хорошо.
***
Тридцать первое октября, Хэллоуин. Утро этого дня началось с запаха тыквы. Выполнив свой стандартный утренний разминочный комплекс и сходив в душ, я спустился в Большой Зал на завтрак. И тут была тыква. Ещё не праздник, а уже повсюду тыква. Не могу сказать, что я её не люблю, нет. Я к ней равнодушен, как и к овсянке. Но можно же было и нормальный завтрак организовать?
На занятиях по чарам профессор Флитвик наконец-то решил, что мы в достаточной мере разучили разные базовые движения палочкой и можем наконец-то приступить к практической части.
— И помните, — говорил он со своей кафедры, стоя на импровизированной подставке из книг Локхарта, — очень важно правильно произнести слова. Давайте повторим этот чудесный жест. Легко, резко и со свистом.
Профессор продемонстрировал жест для Винга́рдиум Левио́са и все мы повторили за ним несколько раз.
— Прекрасно! — с улыбкой сказал он. — А теперь, приступаем к практике. У всех есть перья на столах?
— Да!.. — раздался нестройный хор голосов.
— Тогда приступаем.
Со всех сторон начали доноситься правильные и не очень вербальные формулы, ребята кто как мог пытались выполнить жесты, а некоторые просто сидели и смотрели на этот театр абсурда.
Резкий звук лёгкого взрыва, словно от петарды, вынудил меня посмотреть в сторону его источника. Там, рядом с Гарри, сидел Симус Финниган с подкопчённым лицом, а от пера на его столе остался только пепел. Несколько человек рассмеялись над этим. Тем временем Рон всё больше и больше загорался энтузиазмом, взмахи палочкой становились всё шире и шире, а голос — громче. Вот он уже аки ветряная мельница машет рукой и с остервенелым лицом смотрит на перо как на врага народа. Ещё одно неудачное движение, и он чуть не выбил Поттеру глаз, хорошо, что парень носит «броню».
— Эй, Рон, полегче!
— Прости, дружище, — сдулся рыжий.
Я смотрел на Гермиону и ждал, что она выскажется по этому поводу, но та лишь удручённо помотала головой и засучив рукава, сосредоточилась. Секундная концентрация, и девочка начала взмах палочкой, говоря:
— Винга́рдиум Левио́са.
Перо тут же начало отрываться от стола, взлетая вверх, повинуясь движению палочки Гермионы.
— О! Мисс Грейнджер! Прекрасно выполненные чары! Десять баллов Гриффиндору! — радостный Флитвик активно аплодировал.
По окончанию занятия Рон даже высказал что-то нелицеприятное в адрес девочки, но теперь не о том, что она заучка, а о том, что знает, а не помогает. Гермиона обиделась и хотела убежать, но я шёл рядом и перехватил её за руку.