Пристроившись на диване поудобнее и расслабившись, я начал без палочки создавать магические конструкты, чтобы лучше слышать происходящее — мне интересно, появились ли какие-то слухи…
…К моему великому сожалению, ну, или радости, не определился ещё, слухов о смерти Волдеморта нет вообще. Зато есть целая куча слухов и предположений о том, с чем же таким доигрался юный глава Малфой, что приусадебный участок превратился в пепелище, одна половина дома буквально испарилась, а вторая — руины. Казалось бы, это не должно касаться гриффиндорцев, но нет — предположения разные, одно другого краше, но все упираются в то, что «мерзкий слизень доигрался с Тёмной Магией». Туда даже следственный отдел ДМП приезжал, но установить конкретную причину произошедшего не смог — магические манипуляции были слишком сильны и затёрли все следы, а выжженную и разрушенную пустыню можно получить многими десятками способов, нелегальные из которых попросту не по силам даже сильным волшебникам. Вот такие вот дела.
Услышав достаточно, я попрощался с присутствующими и отправился спать. Надеюсь, никто не заметит скупость и аккуратность моих движений — подобное можно встретить у больных и у стариков, что делают всё медленно и аккуратно, дабы не спровоцировать боль в пояснице или ещё где. Такое должно бросаться в глаза. Хорошо ещё, что Дельфина выдала комплект зелий на период реабилитации.
Почистив себя магией, ибо перевязываться после душа мне было просто лень, я принял зелья в соответствии с рекомендацией и провалился в здоровый сон без сновидений.
Казалось бы, что только моргнул, а вот уже и утро. Невероятно противным, совершенно невыносимым, ужасным для меня стал тот факт, что я попросту не могу выполнять зарядку, бег и прочие физические тренировки, да и задействование магии в больших объёмах провоцирует сильную боль по нервам во всём теле. Это отвратительное ощущение, когда многолетняя привычка становится невозможной для выполнения. Словно какой-то зуд, который невозможно унять.
До самого завтрака в Большом Зале, на который во время каникул приходить вовсе не обязательно, меня беспокоило свербящее где-то на краю сознания чувство неправильности из-за пропущенной тренировки. Однако, стоило мне только пересечься взглядами с сидящими почти в полном составе слизеринцами, как настроение слегка поднялось в гору — они бледнели, теребили столовые приборы и делали всё, лишь бы не смотреть на меня. Хотя, некоторые нет-нет, да посмотрят. Девушки в основном. А вот Малфой с трудом удержал лицо.
В общем, завтрак принёс мне хорошее настроение не только вкусной едой, но и дикой смесью эмоций и действий от тех немногих осведомлённых, кто был в курсе боя с Волдемортом. Правда, ещё и Поттер смотрел на меня совершенно шокированным взглядом, а шрам на его лбу в кои-то веки начал потихоньку заживать, и это сразу бросалось в глаза.
Безразлично поедая что-то мясное, а потом и десерт, я размышлял об оставшихся крестражах. Есть ли смысл за ними охотиться или направлять кого-то? Думаю, стоит сказать Дамблдору или ещё кому о них. Однако, судя по шраму Поттера, они полностью ушли в какую-то пассивную фазу, когда ничего сделать не могут. Возможно даже то, что при отсутствии основной души в этом мире они вообще могут развеяться, а для этого нужно будет провести диагностику парня. Ведь как ни крути, но магия, хотя бы часть которой основана на волевом посыле и образе, а создание крестража является таковой процентов на сорок, вполне способна перестать действовать при нарушении этих условий. Какой смысл вкладывается в процесс создания крестража? Осколок души, что будет отделён и запечатан в материальном носителе, дабы дать возможность душе остаться в этом мире после смерти. Души в мире нет, условия работы нарушены, прощай, крестраж.
А ведь сама по себе идея крестража не так уж и плоха, как мне кажется, хоть и чувствуется в ней некоторая незавершенность. А хороша она тем, что мне неизвестно ни одного способа принудительно отправить душу прочь из мира. Ну, если не считать мою уникальную возможность работать с душами через Меч.
Покончив с завтраком, подметил отсутствие директора и Снейпа. Поехали куда-то с чем-то разбираться? Вполне возможно. Если допустить, что Поттер мог видеть через свою связь с Волдемортом наш бой, то он наверняка рассказал об этом директору — не раз и не два парня попрекали за то, что он не обращается за помощью в таких сложных вопросах к более компетентным волшебникам.
После завтрака, я у самого выхода из Большого Зала обратился к Гермионе:
— Какие планы? Я в библиотеку. От запретной секции осталось совсем чуть-чуть.
— И я туда, — кивнула девушка. — Правда, свою половину я уже добила.
— Да? — улыбнувшись, я поправил лямку сумки на плече. — Мне ещё одну полку в шкафу осталось.
— А я хотела просчитать некоторые нюансы по проекту.
Лавируя между снующими туда-сюда учениками, мы шли к библиотеке.
— Фазоинверсию ты уже просчитал, когда создавал свой «лазер» …
— На основе твоих выкладок.
— Нет-нет, — качнула девушка головой. — Мне бы месяца два потребовалось на столько объёмные и всесторонние просчёты. Я основу теории создам и дам тебе на моделирование. Хорошо?
— Договорились. Кстати, нужно будет списаться с наставником и определиться по статьям для публикации. Не стоит терять время.
И мы действительно не стали его терять, сходу погрузившись в работу. Конечно же я старался попутно отслеживать курсирующие по Хогвартсу слухи, но никакой интересной конкретики услышать мне так и не удалось. Убийство же мною Волдеморта вообще оставалось информацией для «привилегированных», узких кругов, и за их пределы не выходило.
Так продолжалось до самого начала учёбы, и только в первый учебный день, когда вернулись немногие уезжавшие на зимние каникулы ученики, пришлось немного скорректировать планы — вернулись директор и Снейп. Но, как оказалось, Амбридж тоже где-то отсутствовала, а вернувшись ко второму семестру, выглядела подавленно, скрывая это за своей любимой приторной улыбочкой.
Первым уроком нового семестра оказалась трансфигурация, перед началом которой, профессор МакГонагалл известила меня о том, что после занятий меня хотел бы видеть директор. Ну, ничего удивительного.
— Думаешь, — обратилась ко мне сидящая рядом Гермиона, — это из-за твоего «крестового похода»?
— Не сомневаюсь.
— Что ожидаешь от этой беседы?
— Представления не имею…
— Попрошу, — в нашу сторону строго посмотрела МакГонагалл, — оставить разговоры, не относящиеся к теме сегодняшнего занятия, мистер Найт.
«Может быть, стоило попросить какое освобождение от трансфигурации? Мастер же».
Да ладно, вдруг что-то новое?
После сдвоенных занятий по трансфигурации пришла пора Гербологии, где мы опять ковырялись в земле, уклоняясь от наглых хищных ростков неизвестного происхождения. Хотя, Невилл был просто счастлив возиться с подобным, вызывая искреннее непонимание со стороны многих однокурсников. Растения — не для всех.
После того, как, несмотря на приобретённый за годы опыт, извозишься в грязи по самые уши и насмотришься на отвратительные порой растения, следовало идти на обед, а после — занятия по Чарам и Заклинаниям. Очень редко бывает, когда хоть какому-нибудь курсу в семестре ставят трансфигурацию и чары в один день, да ещё и сдвоенными. Но такое порой бывает, и бывает в основном у пятых или седьмых курсов. Почему? Если верить мнению учеников, то это для того, чтобы не оставить от наших мозгов и мокрого места перед предстоящими экзаменами.
После ужина в большом зале я отправился в кабинет к директору. Горгульи в нише не было, и я без проблем поднялся по винтовой лестнице до дверей кабинета, постучался и зашёл.
В свете заходящего солнца кабинет директора приобретал, пожалуй, ещё больше волшебных оттенков и деталей, а различные резные шкафы с книгами, зеркало с Омутом Памяти, перила лестницы на второй этаж… Да даже большой старинный коричневый глобус, что стоял невдалеке от камина — всё приобретало невероятные фэнтезийные краски.
За столом сидели директор и МакГонагалл. Они с особым тщанием, но довольно быстро перебирали различные документы и пергаменты.