Тут инквизитор отвернулся и продолжил тыкать пальцем пакет.
— Ну? Чего замолчал? Договаривай, раз уж начал, — тихо произнес Нобу, скрестив руки на груди.
— Ты идешь тем же путем, — вновь повернулся Рим, устало глядя в глаза собеседнику. — Вокруг тебя снова смерть, боль и ужас. Только если раньше ты назывался «Погибель народов», то сейчас спокойно принял имя «Белой лисицы».
— То есть, ты считаешь, что в этих обстоятельствах я мог поступить иначе? — хмыкнул парень. — Ты считаешь, что я мог остаться в стороне? А тот выродок жил бы дальше, как ни в чем не бывало?
— Ты мог поступить по другому. Без крови и воплей. Не так...
Нобу вздохнул и, протянув руку в сторону, достал из воздуха маску. На белоснежной маске появилось две едва заметные полоски. Одна серая, а вторая черного цвета.
— Может и мог, но тогда я поступал так, как считал нужным. По другому я не хочу.
— Ты поступал как Каин «Погибель народов». А сейчас ты Нобу. Нобу Хасимото — мастер Тадаши.
Нобу упер взгляд в инквизитора и кивнул.
— Мастер Тадаши.
Рим поднялся и подошел к Нобу. Он присел рядом и задумчиво произнес:
— Мы не можем стать добрее или полюбить, если долгие годы культивировали в себе только злость и ненависть. Куда бы мы не пошли, куда бы не уехали, мы всегда берем с собой себя. Чтобы семя добра дало росток, ему нужна почва. — Видя непонимание на лице парня он продолжил: — Чтобы стать добрее, справедливее и просто человечнее, мало оказаться в другом мире. Надо начать готовить к этому почву. Давай попробуем сделать так, чтобы ты хотя бы немного побыл обычным школьником.
— Предлагаешь перестать...
— Нет. Деньги нам все равно понадобятся. Я буду работать по ночам, а ты попробуй пожить обычной школьной жизнью. Без духов, без Эиджи, без...
— У меня спор в кафе, — покачал головой парень. — Мацухиса-сэмпай...
— Брось он ведь просто...
— Нет. Мне этот спор самому нужен, — оборвал его парень.
— Зачем?
— Чтобы знать с чем идти на школьный фестиваль, — пожал плечами Нобу. — Профитроли на школьном фестивале... Да, это будет очень необычно.
***
Если бы кто-то видел совет семей якудза со стороны, то он бы принял ее за театрализованную чайную церемонию или какое-то представление. На татами, в небольшом домике, который окружала пятиметровая каменная стена, сидели четверо мужчин. Каждый был одет в традиционную японскую одежду с красующимся на спине отличительным знаком.
Глава семьи Кумо был мужчиной с седой головой. Помимо тонкой полоски шрама, перечеркивающей лицо, он имел рисунок паука в круге на спине. Семья Кумо занималась всем, что приносит деньги. Тут были притоны с проститутками, игорные заведения, но так же были и кафе с ресторанами. Не гнушались Кумо и вполне легальных сторон бизнеса. Одним словом, они словно пауки стремились растянуть свою сеть как можно шире.
Семью Хеби представлял худой лысый старичок. Несмотря на преклонный возраст и глубокие морщины, блеск в глазах говорил о живости его ума. На спине этот старичок имел изображение змеи. И так сложилось, что семьи Кумо и Хеби работали в смежных областях. И те и те, не гнушались ни каким видом приработка. Раньше они делили территории, где безраздельно властвовали, затем, после небольшой войны за территории было решено поделить сферы интересов, ну а после последнего конфликта было решено договориться о моратории на захват заведений и сфер влияния. Открывшийся ресторан или кафе со временем само решало под какую из семей пойти. О том, что выбора у хозяина подобного заведения было всего два — упоминать не стоит.
Рядом сидел широкоплечий здоровяк с лохматой шевелюрой. Даже кимоно не могло скрыть его накачанных мышц. На спине к небу поднял голову одинокий волк. Да, в волосах уже виднелись седые волосы, но это не отнимало его боевых качеств. Мундо Ракас имел славу очень умелого и бесстрашного бойца, который мог голыми руками гнуть стальные прутья и неоднократно выходил победителем из смертельных передряг. С давних времен семья Оками была знаменита своими бойцами. Воины, воспитанные в семьях, где каждый член занимался тем, что учился убивать. Псы войны, волки вольных хлебов. Семья Оками контролировала все силовые операции на родине и не мало темных операций за рубежом.
Последняя семья была представлена самым обычным мужчиной. Никаких выразительных черт, никаких особых отметок. Спокойный, в очках. Словно клерк. На нем даже кимоно смотрелось откровенно чуждо. Но несмотря на его непрезентабельный вид, семью Кагэ уважали и боялись. Никто не знал каково количество людей в семье Кагэ. Мало кто понимал, чем эта семья занимается, но стоило задеть их интересы и вокруг противников начинали сгущаться тучи.