– Когда ты́ надумаешь показаться…
– Да я не об этом… А приеду вот как раз сегодня. Проведать-то зайду, хорошо?!
Новый монолог в трубке закончился словами «Вот и всё!» Последнее время у неё появилась поговорка: «Вот и всё!» Причём произносила она её точно с одной интонацией, как бы напевая на нос. И означала она – с небольшими вариациями – один и тот же укор: «Вечно у тебя не как у людей, а на самом деле всё гораздо проще». Вот и всё!
2
И любимая тётя Артёма, и мать живут в одной деревне. Отец давно умер от пьянки, а мать… она просто никогда не любила своего единственного сына. Хотя ожидала тогда двойню. Из-за сложности родов спасти можно было только одного ребёнка. Родился Артём. Но мать всегда называла его Акулёнок. Если бы в свидетельстве можно было так написать, так бы и было, наверное, написано. Неизвестно, могла она знать или нет, да только у тигровых акул, действительно, эмбрионы борются друг с другом в чреве матери, и рождается лишь один, съевший остальных. Мать не скрывала, что вообще не любит детей, а этого «с дуру прибретила». Вот только люди видят всё: «Нин, тебе Господь своего ангела в сыновья дал. Посмотри, какой красавец голубоглазый, и по характеру совсем не в вас уродился!» Но лишь унижения да упрёки были её воспитательным процессом. Мать своими укорами доводила Артёма до слёз. Каждый и до сих пор, как кинутый в него камень, оставляющий болезненную рассечену на душе. Иконы были свидетелями и плакали. Не моленные ни разу в этом доме, они висели как атрибут, чтобы внешне всё было как у людей. Только… эти плакали…
Во втором классе Артём принёс домой маленького котёнка. Еле дожидаясь конца уроков, прибегал он домой и нянчился с новым другом. Мать, иногда, бывало, под настроение, кидала тому скибку хлеба, натёртую колбасой (к такому способу «подменить» она частенько прибегала и в жизни). Но через несколько дней котёнка не оказалось дома. Мать битые два часа равнодушно отнекивалась. А потом Артём обнаружил его в конце сада. Удавленным. Проволокой. Вокруг ствола яблони.
Маячить от любви до ненависти было для неё природным генератором, заряжающим её ежедневной энергией, сметающей всё вокруг. Необходимых два полюса этого мощного агрегата. И даже в этом сомнительном механизме всё же что-то испортилось, заклинив совсем не там, где любовь. Неделей несдерживаемого рёва страдания Артёма не закончились, они лишь с лица опустились в сердце от посторонних глаз.
Более четырнадцати годков не сумела задержать дитя дома. Уехал Артём в районный центр и поступил в училище. Несмотря на недостаточный возраст, его приняли, так как был недобор студентов. Общежитие стало новым родным домом. С того времени началась самостоятельная жизнь. Это был первый трудный, осознанный шаг. Несколько раз до этого возникало желание уйти из дома, да только страшно было идти в никуда, а обременять никого не хотелось. После училища он уехал в столицу и устроился барменом в ресторане. Ловко жонглирующего бутылками парня с волнистыми светло-русыми волосами и ясными ультрамариновыми глазами приметили и пригласили сниматься сначала в роликах, а затем и в кино. Он чётко помнит этот день, когда по шахматным клеткам брусчатки он шёл, и каждый его шаг превращался в шах собственным сомнениям. Он шёл к краю тротуара, обрывающегося у киностудии, не чтобы упасть, а чтобы стать ферзём. И сейчас он гулял по улицам будущей кинозвездой. Съёмки окончены, и скоро фильм выйдет в прокат во всех кинотеатрах. И только тётя всё это время созванивалась и беспокоилась за судьбу Артёма, а мать лишь через свою сестру передавала иногда ему вымороженные приветы. Сама редко когда изъявляла желание разговаривать.
3
Осень сплетничала с ветром, отрывая прочитанные листки жёлтой бульварной прессы с деревьев. Автомобиль «Доджи» несколько часов назад покинул столицу.
У калитки Артёма уже встречали тётя Валя и племянница.
– Артём, привет! – Аня подбежала и обняла родного гостя. – Автомобиль «Доджи»?! – сразу приметила она.
– Ды тот же, ага… – улыбался Артём. – Приветики, Анют! Точно! Невеста уже!
– О! «Кубики»! – и это сразу отметила она, ласково проведя ладонью по торсу, пока обнимала.
– Ты вообще-то, почему тут, а не дома? Ведь учебный год начался.
Он взял племянницу «под крыло», и так они пошли к калитке.
– Ты что, не рад меня видеть? – наигранно вопрошала она.
– Очень рад! Как ты такое могла подумать… Здравствуйте, тёть Валя!
– Здравствуй, Артёмочка! – прослезилась тётя Валя, обняла и трижды поцеловала любимого племянника.
Стол в гостиной уже томился ожиданием уютной домашней болтовни под вкусное жаркое и крепкий чай с вареньем. И всё же Артём вначале достал гостинцы и подарки. Ане, конечно, набор очень дорогих цветных карандашей, планшеты с бумагой для рисования и много ещё разных приятных коробочек, баночек, брошечек, рюшечек…