Осень зашла за середину. Серёга (Вау! Как у матёрых профи, на втором объекте у нас появился подсобник!). Серёга увидел Её в первый раз. Его грудная клетка сжалась и выдавила: «Буду бриться!», кадык интеллигентно добавил: «Каждый день!»
И мы стали обсуждать планы на предстоящую весну и знакомиться. Она сказала: «Семейное положение – отлично!» И подвела резюме, что в общем никаких отклонений от планов с её стороны не будет. Серёга подтвердил и упрочил свои намерения: «Буду бриться и духориться!»
– От Серёги это услышать было забавно, потому что он был убеждённый молчун, и скромен на редкость! А как подсобник – настоящий пахарь!
– Кстати, по поводу «отклонения от планов», – напомнил Игорь, откуда там взялась эта фраза. – Это же началось с того, что она говорила: недостающие перегородки и крышу делать точно по плану, чтобы никаких отклонений. Потому что всё, что уже возведено, именно так и строилось. Но когда мы увидели, что план строителями брался лишь иногда, в минуты их глубокой депрессии, то предложили ей свои креативные идеи. И к обоюдному удовольствию, она их приняла. А как было не принять, практически, высший пилотаж архитектурной мысли?!
– Мы ж не какие-нибудь Лахманы, чьи заборы обставили всю страну! Тут штучный товар, индивидуальный подход! – я был абсолютно согласен.
– Он вроде успешным архитектором стал в Америке, но по какой-то иронии в России только его бетонные ограждения и реализовали. Но зато как! Куда бы ты ни шёл – обязательно в «стену» упрёшься!
– Я догадываюсь, по какой иронии. Читал когда-то, что его фамилия переводится как «человек, который смеётся», – и тут я слегка замечтался. – Посмеивался довольно, наверное, получая отчисления от выпуска каждой плиты…
– Пятьдесят рублей, полагаемые к медали, только и получил за забор, – несмотря на улыбку, не покидающую его уста, в глазах друга я увидел искреннюю печаль. Нет, не за преуспевающего ныне американского бизнесмена Бориса Лахмана, точнее, не столько за него в тот давнишний момент, сколько за массовые заборы абсурда и нелепостей, которыми отгорожены наши соотечественники.
«Соседский» малыш наконец-то дожевал жареную соломину картофеля и побежал к игре-автомату «Купи сувенир». Из разжатого кулачка он, смакуя, опустил несколько монет в тайную прорезь монетоприёмника. Кран за стеклом лениво прошёлся туда-обратно и продолжил свой тихий час. Тогда на помощь подошёл брат. Игрушки то не цеплялись, то цеплялись, но поднимаясь, падали от толчка крана, только всё это малышу было безразлично. Он носился между родителями и автоматом, чтобы, получив очередную горстку медных круглячков, с удовольствием спускать её в прорву, обёрнутую в красочные цвета, не дожидаясь даже конца сеанса.
– Я не забуду, как мы́ договаривались о цене. Ты предложил начать с космической суммы и постепенно шуткой-смехом спуститься до желаемой, – мне и этот эпизод ярко врезался в память, и это воспоминание всегда сопровождается искристой улыбкой.
– Ага, – Игорь тоже озорно засмеялся. – А когда она уже согласилась выше того, что нас устраивало, мы сказали, что теперь мы не согласны и назвали ещё ниже, свою.
– Это было очень весело!
Всё время, пока мы находимся здесь, улыбки не покидают нас.
Народилась весна, – освежились и планы. Аисты налево-направо разносили детей… Птеродактиль скинул пару мужиков. Одного нам – помощника Мишу (ну, а как это вообще возможно – без двух подсобников!?), а другого Ей – парня на три буквы – «Юру»! Серёга сказал: «Не то что бриться – пить теперь буду!»
– А ведь Серёга действительно вскоре умер по причине алкоголя…
– Да, Юра этот, неожиданно свалившийся, убил всю романтику производства. Вот тебе и «никаких отклонений от планов»!
Миша, правда, не врубился: «Ребята, вы же говорили, что на работе будете время проводить до глубокой ночи!?» А мы даже, не дожидаясь вечернего кофе, домой сворачиваемся… Хотя, если б…
– Помнишь, Миша увидел клумбу у неё во дворе и спросил: «Что это за цветы?» А ты ему говоришь: «Это хризантемы».
– Нет, не помню… Ну и?
– А ему совсем не понравилось звучание слова «хризантема». Он, привыкший к словам «резец», «верстак» и «фреза», в слове «хризантема» первые три буквы воспринял как размазню. Как если бы вместо «фреза», говорили «хреза». Правда ведь, не звучит?!
Работаем активно, но уже без огонька: «огнетушитель» под боком околачивается. Она, как это сейчас модно, «спонсором» его называет. Хотя спонсор, на наш взгляд, это не тот, кто много возражает! (В их комбинации это слово не к тому приставлено, ну да ладно).