3-й знаток: – Знаете ли, господин Гордон, сижу дома, бриться лень. А по нынешнему времени маска – как раз актуально.
Гордон: – Я чуть было не подумал, что вы законопослушный человек… И даже ночью… И даже не развелись…
– Были и мы в полушаге от этого. Жена уже собиралась уйти, но сначала полиции побоялась, потом самого вируса, а потом в дверь не смогла пройти. Сейчас всё рассосалось и пришло в норму. И габариты, и отношения.
– Вот и хорошо. Итак, вопрос этот же.
3-й знаток: – Что посеешь, то и пожнёшь. Или, выражаясь нонконфигурантно, каков вопрос, таков ответ.
Гордон: – Вы хотите сказать…
Тут из третьего монитора раздалось: «Гриш‑к, хорош выделываться! Нормально отвечай и иди, давай, ужинать».
3-й знаток, не оборачиваясь, продолжил: – Так и запишите: «Вопрос этот же, ответ – тот же»!
Гордон, с улыбкой обращаясь к 3-ему знатоку:
– А это что сейчас было?
Но не успел он договорить вопрос, как монитор свернул изображение и почернел.
Гордон: – Видимо, по техническим причинам прервалась связь. А мы продолжаем и у нас следующий ящик!
Помощник, в белых перчатках, ловко лавируя по выверенной траектории, словно свадебный торт вкатил, думается, всё тот же реквизит.
Гордон: – Господин помощник! Чуть посдержаннее! А то ты вкатил сейчас не просто в студию этот атрибут, а в моё сознание когнитивный диссонанс. Всё, свободен! Спасибо! Всё… За всё! – принизив тон, он снова обратился к мониторам. – Ну да шут уже с ним. Не стоит тратить жизнь на скандалы. К чему они, если жить можно счастливо?! Это моё сугубо личное мнение… Вот он (показал папкой на подъехавший чёрный ящик), очередной, с которым мы перевалили экватор.
4-й знаток: – Оттуда ничего хорошего не жди. Эболы, холеры, лихорадки…
Гордон: – Минуточку. Снова звонок. Я вас слушаю… Какой Андрей? Андрей, или кто там, я тебя не знаю! Вопрос…
4-й знаток: – Досрочный ответ. Это Козлов Андрей.
Гордон, глядя то на знатока, то на чёрный ящик:
– Не может быть! Он же только что мне звонил. Или это Галкин так изгаляется?!
4-й знаток: – Я утверждаю, что это Козлов звонил.
Гордон, тряся обеими руками в сторону каталки:
– А я спрашиваю, что здесь.
4-й знаток: – Здесь аутсайдер нарушителей карантина.
Гордон: – Да что вы все об одном и том же? Есть какие-то другие мысли?
4-й знаток: – Пардон, Гордон! Объясню. Это мог быть, к примеру, просто «замоченный» полицейскими гуляка. Мол, вирус тебя не берёт, так мы поможем. Я ведь не уточнял. С другой стороны, с вашей подачи, господин Гордон, теперь, как рой мух над кучей мармелада, вертится и над моими тревогами это ваше: «… сыграем в ящик». Моя тёща не отходит от телевизора, чтобы узнать, сколько сегодня умерло. Выздоровевшие её не интересуют. Когда я сказал ей: «Зачем вам?! Ведь вы всё равно не помните, сколько было вчера», она стала записывать. Тут… поневоле другие мысли оттеняются. Так и подпишите.
Гордон: – Подписываю. Четыре – ноль. Пока знатоки ведут… А пока знатоки ведут, нам уже везут, давайте вещи называть своими именами, этот финальный мрачный саркофаг.
4-й знаток: – Используя копилку аллегорий, нельзя не заметить, что мы все живём в купленных или неважно как сколоченных нами, саркофагах. Они наша глухая защита. Правда, в них есть дверь. И когда закончится карантин, мы сможем откровенно выйти, и нам ничего за это не будет.
Гордон: – Ну почему же не будет?! Президент всем обещал выдать сумму, согласно ставке занимаемых должностей.
– Ну раз вы, господин ведущий, затронули эту тему, то уверяю вас, что не все работодатели, кто слушал услышал, – знаток чуть придвинулся к микрофону и продолжил. – Моя соседка по балкону с виду – спокойная женщина, с внуком всё шутила. Неделю назад её сократили. И новую работу в таком возрасте проблематично будет найти. И до пенсии ей теперь, благодаря реформе, как до морковки перед осликом. Внучок ещё дома на дистанционном обучении все памороки отбил. Сегодня утром чуть его с балкона не скинула. Хорошо, что парень кусаться умел.