Колюня в грязных, покрытых махровой пылью, штанах и футболке посреди кухни стоит. На чердаке работа стоит. Все ждут. Тёща в тарелку смотрит и дальше сказ свой сказывает:
– Иду, баба эта говорит, а вокруг птички поют, зелень бушует. (Хлю-лю-люп ложку борща). Люблю по кладбищу гулять. А этот за мной, не отстаёт. А я с пакетом – Ленка дала цветочков посадить. У неё низкорослые какие-то. Красивые! Я с ней, говорит, абрикосом поделилась под осень – посадить, а она вот мне цветочков дала. Я и захватила на могилке тоже посадить. А мне ещё идти, а вокруг… (хлю-лю-люп борща), как назло, никого нет живых, только я пока и этот мужик.
– Ма, давай про мужика уже! Ноги устали стоять, – не терпелось Колюне на чердак.
– А ты сядь.
– А ты про мужика давай, – для конспирации присел.
– Красивый мужик. Чисто одет, в тёмных очках. А баба эта говорит – в сумке у меня маленькая тяпка лежит, чтобы цветы посадить, но думаю, надо Димке позвонить. Димка дома был. У него смена закончилась. Там на работе сложности были. Но уже всё. Уже дома был. А я пришла и телефон достаю… На день рождения ей новый телефон дети подарили. Красивый такой. Никого, говорит, не собирала. Дети да внуки были. Грозилась подружка прийти, но не было. К ней самой дочь как раз приехала. Семь лет не было. Тоже тяжело там живётся, а что делать?! Привыкла уже. Своя квартира… (Хлю-лю-люп).
– Ма, ну давай короче!
– Всё. Облокотилась на свою оградку. А на оградке пиджак висит. Она его в сторону швырнула. А мужик рядом на траву сел. А в оградке трава примята и пучок сена, вместо подушки лежит. А она, говорит, достала телефон и громко так внуку говорит: «Дима, привези мне тяпку, а то без неё тут никак!» А потом шёпотом добавляет, что мол, мужик тут какой-то. И Димка сказал ей: «Щас, ба, приеду». Димка у неё вот красивый!
– Ну, а что за мужик?
– Не знаю. Живёт там, наверное, на кладбище…
– Тьфу, ерунда какая! Мне вот батюшка рассказывал… Месяц назад хоронили одного парня, белосельского. Так вот, у покойника пиджака не было. Тогда отец, недолго думая, снял и отдал свой. Пиджак ещё был необычный: бежевый, а воротник и налокотники из чёрного велюра. А после похорон, дня через три, кинулся, а документов нет – закопаны оказались. Уже на кучу штрафов нарвался, а документы так и не восстановил пока.
– Во! – припомнила тёща. – Баба эта тоже говорила, что пиджак бежевый, а на локтях и воротнике чёрный бархат, что ли…
– О, как! – изумился Колюня и уточнил: – Велюр, не бархат.
– А у нас на работе сотрудница купила норковое манто, – зачем-то вставила Анжела. – Мужу пока не показывает. Боится… У него моторчик и так барахлит… Она рассказывала, как Вальке мать её приснилась. Недели две было как схоронила. Является ей во сне и говорит: «Не стало моей могилы». Валька пошла, глядь, а могилы нет! Зато рядом совсем свежая появилась. Валька к батюшке нашему. А была череда праздников. И он отложил этот вопрос. А потом начались разборки. Привлекли участкового. Когда добрались до копальщиков, один даже кидался на батюшку, но участковый его мигом приструнил. Оказалось, что они пошли на подлость. Раскопали свежую могилу. Сняли крышку с гроба. Покололи в щепки и выбросили в кусты. Остальное притоптали землёй, отчего яма получилась неглубокая. Отец Пётр ещё замечание сделал, но, говорит, родственники молчат, ну а я что… В итоге, выкопали они новую могилу и перезахоронили туда. Заказали крышку гроба и навели порядок у Вальки. И, не прошло и месяца, тот который больше всех возмущался и в драку кидался, помер. Господь, значит, дал ему возможность исправить, но за такие подработки прибрал.
«И всё же, все мы под Богом ходим и совершенно не знаем, что и когда нас ожидает, – с такими мыслями Колюня полез на чердак. – Можно всю жизнь молиться, но окажется, что когда-то ты некорректно себя с другими повёл или равнодушно прошёл мимо просящего милостыню, а она в тот момент ему действительно была нужна. А ты принял его за спекулянта чувствами… Дать нам почитать досье ангелов на нас – и нам станет страшно! Да просто, мы так далеки от совершенства… И честно признать, таких кто ищет этот путь, единицы на миллиарды. Думаю, это те, кто потом становятся серафимами… Саровскими. Сейчас ты жив, а что через час одному Богу известно! Да я просто обязан спасти президента!»