он
Водопады льются вокруг. Сидит с серьгами-брызгами в ушах. Трясёт и крутит головой. На вершине мира он. Водная прозрачность капель, как этот мир, прекрасна. Хлопает по поверхности воды колодца с самозабвением. Не замечает, как его затягивает глубокий темный столб. На дне лежат красные розы.
море волнуется
Камушки всех мастей можно увидеть сквозь прозрачную воду набегающей волны. Можно играть ими, как угодно. Большие и маленькие. Закидывай их в воду, оставляя расходящиеся круги. Серые, тусклые, в воде – красивые самоцветы.
Перебирай в руке как четки, листая страницы жизни. Возьму в руку один и думаю, какой он особенный… Но большая игра начинается, когда я выкидываю в воду все одной горстью, не глядя. И ныряю на самую глубину, за самым главным камнем. Он будет светиться как лампа, которая висит над моей кроватью.
море волнуется раз
Море волнуется раз. Буль-буль. Камушки, как веселые кругляши, улыбаются, кувыркаются, прыгая в воду. Забавные, просто чудо и никогда не устают. Это еще что такое!? Солнечные зайки присоединились к ним! Форменное безобразие! Лучистые уши прячутся за рябью, а потом выныривают и торчат длинные! Что это? Они уже хлопают ушами? Ха-ха-ха! Я не могу поверить, что наблюдаю эту игру вблизи! Занятно, очень занятно, я вам скажу!..
качели
Придется укачать тебя… От зимних снов, холодных слов укрыть. Возле печи посадить. Золою присыпать, чтобы мечтая, ты обнимал кошку любимую, мудрую, серую. Мурлыча, она расскажет, как я люблю тебя, убаюкивая…
И никто не разбудит, и так будет, так будет, что качели твои на ладонях моих…
И качаешься ты, так качаешься ты, что летят в мои пряди волос лепестки. Нежные, благоухают. Их к щекам прижимаю и тебя обнимаю…
парень
Парень сидит за столом. Загляните в его глаза. Горы с заснеженными вершинами. Землетрясение не может побеспокоить их. Бугристый, сверкающий, огненный снег, но ничего холоднее нет. Возьмите в руку снег и киньте ему в лицо. Он не шелохнется, не повернется, не взглянет. Парень с синими, синими глазами. Приложите теплые ладони к ним и Вы потонете в воде.
молния
Она на молнии верхом! Праздник начинается без ожидания, мгновенно! Чудовищные тучи подчеркивают исходящий свет. Натягивает поводья. Летит, нет, мчит, мигает. Врезается в грустные перья тонкой иголкой. Не задев, не причинив боль, пронзает насквозь, достигая дерева искорёженного, надоевшего легко. Вспышки! Она несётся дальше. Все ясно рядом с ней, для нее и вокруг. Тормозит и подскакивает. Но остановки не хочет.
сиреневый свет
Сиреневый свет. Вдвоем. Или все человечество вместе. Обнимаем друг друга. Откровения идут. Правильные, идеальные, добрые. Не скажу ни слова, но подумаю, почувствую. Воздушный шар поднимет меня. Нас. Нас всех. Спокойно. Хорошо. Толстый пузырь. Издалека, как в дымке. Над пропастью в тишине. Парит невесомый, огромный. И, наверное, сиреневым цветом, сиреневым светом заполнено все. Что скажешь? Ничего? Я тоже.
время
Сидим на кухне. Цветы в горошках на подоконнике пританцовывают и машут нам головками. Сели за стол выпили чаю. Встали, опять на гитаре сыграли. Сели за стол выпили кофе. Он не такой, он еще даже очень крепкий и дорогой. Может в следующей жизни будет другой. Я не пойму, почему не закрыла дверь холодильника, когда уходила? Ответ. Чтобы не хлопать дверью опять. Оно обернется наверное вспять (время). Как танцевать, так метла тут как тут. Как танцевать, так меня не забудь. Я веник хороший и выбросить жалко. Что-то на кухне у нас тут так жарко! Греется чайник с утра до утра. Паром пропитана вся красота глаз твоих, рук твоих, платье в цветочек. Нравится здесь мне у нас очень, очень! Время повернется наверное вспять, сядем за столиком завтра опять.
осень
Когда кончается осень, начинаются мечты. И сквозь пелену заката загораются огни. И сквозь скрещенные пальцы видны отблески луны. Листья метались, как языки пламени, в последних оставшихся каплях дождя. Я сохраню один для себя.
Она танцевала в лужах чечетку, обрызганная ими, как чокнутая. Кляксами всюду покрытая, она танцевала в открытую. Она… Она встрепенулась от дождя. Движение в сторону, движение вверх, поверх отражений своих, поверх. Только взлетала она над землею, такой же красивою черной водою.