Наверно, с минуту в пещере слышались изумленные вздохи.
– Еще не то будет, – говорил Витька, выпячивая грудь. – Котлет нажарим. Горшки научитесь обжигать. Металл плавить. Варенье варить…
Тых давно уже проглотил мясо. Но все еще не мог прийти в себя от восторга. Он облизывал пальцы, ловил ноздрями слабеющий запах. Потом вдруг вскочил, насадил на копье целый окорок – сунул его в огонь. От костра пошел густой запах кухни.
– Я вас еще злаки выращивать научу. Заводы построим. Будете трудиться все, как один. Труд сделал человека!
Анука повесила на Витьку свое ожерелье. Простерла руки кверху.
– Анука поняла: человеки – верхние люди!
Витька уселся на камень повыше.
– А что, если разобраться, то человеки, конечно, верхние люди.
Тур и Тых распростерлись внизу, задрожали почтительно.
– Расскажи, как живут человеки? Человеки всегда едят мясо с огня?
– Всегда. И котлеты жарят… Бабушка как нажарит котлет – по всему дому запах. Даже соседи слюнки пускают…
Встанешь утром – зарядку сделаешь, умоешься в ванной, зубы, конечно, почистишь, а на столе уже блины со сметаной, а хочешь – с вареньем. В школу придешь, поучишься, поучишься, а на большой перемене – в буфет. Из школы придешь – щей кислых, погуляешь, в футбол постукаешь – и снова – ужин. Я на ужин котлеты люблю, я вообще котлеты предпочитаю.
– У верхних людей в каждой пещере огонь, – сказала Анука.
– Ну да, электрический.
– Анука глядит в небо по вечерам и видит, как верхние люди зажигают огни в своих пещерах. Наверно, готовят котлеты. А вокруг большого ночного огня, наверно, сидят и беседуют после удачной охоты.
– Очень похоже. – Витька кивнул. – И еще ездят друг к другу в гости. Сядут в автобус и поедут. Или ходят в кино и в театр.
– Анука хотела бы попасть к верхним людям.
Витька захохотал.
– Ишь ты. Для этого помереть нужно – короче, пройти эволюцию.
– Анука помрет! – Анука вскочила, схватила копье и наставила его прямо себе в сердце. – Анука хочет котлеты предпочитать!
Витька схватил ее за руки.
– Ты брось. Эволюция – это тебе не фунт изюма. Это процесс… Короче говоря – брось копье!
Тур и Тых стучали зубами от страха.
– Я великий воин! – вопили они. – Я научит людей обжигать горшки!
И никто не увидел, как в пещеру прокрался косматый лоснящийся парень в волчьей шкуре. Минуту пришелец с испугом смотрел на огонь, потом поднял дубину, норовя обрушить ее на Тыха.
– Тых, берегись! – крикнул Витька, он первый увидел пришельца.
Тых обернулся, ловко отпрянул от падающей на него дубины. Два неистово злобных тела, рыча, покатились по земле.
– Они задушат друг друга!
Анука выхватила из огня головешку, просунула ее между дерущимися. Тых и пришелец отпрянули друг от друга.
– Зачем пришел Глум? – спросила Анука.
– Вождь послал Глума искать Ануку. Вождь придет в ярость, когда узнает, что Анука сидит в пещере с людьми из чужого племени.
– Здесь Тур.
Только сейчас пришелец заметил Тура. Он подошел к нему, приложил почтительно руку к груди и вдруг закричал, вновь схватил оброненную дубину:
– Кто ранил Тура? – Он замахнулся, готовый кому-нибудь расколоть голову.
Тых поднял топор и опустил его медленно.
– Для воина радость убить врага, – сказал он. – Но сегодня Тых почему-то убивать не хочет.
Тур улыбался своим мыслям:
– Тур дрался с пещерным медведем. Тых помог Туру. Пусть Глум сядет к огню. Пусть попробует его тепла. Пусть попробует мясо, которое облизал огонь. Пусть будет мир в этой пещере.
Парень посмотрел на раненого темным непонимающим взглядом. Привыкший подчиняться, он сел к огню.
– Еще не было такого, чтобы хуп помог хапу. Может быть, в людях что-то испортилось?
Анука дала ему мяса с огня.
Они сидели все вместе и снова с восторженным изумлением жевали.
– Глум никогда не ел такого вкусного мяса. Кто научил Ануку есть мясо с огня?
Анука показала вверх, на Витьку.
– Я научил, – сказал Витька с подобающей случаю скромностью. – Я вас еще и не тому научу. Я еще научу вас щи варить.
Глум упал на колени, почтительно покрутил головой. Потом он долго смотрел в костер, то вытаскивал из огня недожаренный окорок, то горящую головню. Поразмыслив, он взвизгнул, схватил горящую головешку:
– Хапы будут владеть саванной! – и, гогоча, бросился вон.
– Так поступают шакалы, – завыл Тых. – Тых тоже возьмет огонь. – Он выхватил из костра головню. – Хупы будут владеть саванной!
Тур распростерся перед Витькой.
– Я видел? Будет большая война. Люди еще кровожадны и дики, люди еще не готовы владеть огнем.
«Опять за свое», – подумал Витька.
– Ерунда. Они не умеют сохранять огонь в пути. Эти головешки у них погаснут. Их нужно от ветра прятать.
Стоявшая в растерянности Анука выхватила из костра головешку.
– Анука быстра и бесстрашна. Анука сохранит огонь в пути. Хапы будут владеть саванной!
Костер зачах, развороченный.
– И у нее погаснет, – сказал Витька. – Весь костер расхватали.
Раненый Тур поднялся.
– Пусть Я уничтожит огонь. Пусть огонь не достанется никому.
– Что вам жалко, что ли? Пусть варят мясо, согреваются в стужу.
– Я не знает людей, хапы хотят быть сильнее хупов. Хупы хотят быть сильнее хапов. Люди никогда не признают, что они равны.
– Люди не могут жить без огня!
Тур взял копье, которое позабыла Анука.
– Пусть Я убьет огонь!
– Ни за что! Огонь нужен людям.
Тур замахнулся.
Витька расстегнул на груди рубаху.
– Ну, протыкай! Прометея тоже протыкали такие! – Витька думал, что погибать довольно обидно, никто и не узнает, как ты погиб, и не отметят в истории. Витька забормотал: – Каугли маугли турка ла му.
– Человеки воюют? – вдруг спросил Тур.
– Воюют! – крикнул Витька.
– Как же так? Разве человекам не хватает еды?
– Да протыкай ты! – крикнул Витька и еще быстрее забормотал: – Каугли маугли турка ла му…
В пещеру вошла Анука с черной головешкой.
– Огонь умер, – грустно сказала она. – Анука сохраняла огонь на груди. Но ветер унес его. – Она увидела Тура с занесенным копьем. – Тур хочет, чтобы Я ушел назад, к верхним людям?
Тур плюнул, опустил копье.
– Н-не п-проткнул, – пробормотал Витька. – З-зна-чит т-ты не прав…
В пещере загудело, завыло. Глум и Тых с черными головешками бросились к костру, который уже едва тлел. Они отнимали друг у друга огонь и кусались. Они затоптали костер совсем, а когда затоптали, уселись рядом и принялись выть от обиды. Они толкали друг друга локтями и выли.
– Глум, сын шакала, убил огонь.
– Тых, жалкая гиена, убил огонь.
Витька смеялся.
– Ой чудаки, – сипел он. – Да я вам сколько хочешь огня навышибаю.
Свет в пещере заколебался. Заслонив вход громадным телом, величественно вошел вождь хапов Гы.
– Где тут огонь? – спросил он.
Гы был страшен. В львиной шкуре, весь увешанный клыками диких зверей. Этих клыков было так много, что колени вождя слегка подгибались от тяжести.
– Гы спрашивает, где тут огонь? – повторил он голосом бури.
– Огонь умер, – клацая зубами и кланяясь, ответил ему Глум.
Анука хвастливо шепнула Витьке на ухо:
– Мой папаша.
– Кто приручил огонь? – спросил Гы голосом льва.
– Я, – сказал Витька.
Гы повернулся к нему, ударил себя в грудь, как в железную бочку.
– Я отдаст огонь хапам. – Гы подпрыгнул, издав воинственный клич. – Хапы будут владеть саванной.
Раненый Тур встал перед вождем.
– Огнем не должен владеть никто.
Гы подпрыгнул от удивления.
– Тур говорит, как враг.
– Огонь принесет беду. Тур не хочет, чтобы хапы и хупы убивали друг друга. Слишком много стало смертей на земле.