беседе о какой-либо троюродной тётушке.
Нью-Йорк 1912 год.
Наше плавание проходило без происшествий. Сэм по-прежнему нуждался в
уходе, и большую часть времени я проводила с ним. Бетси постепенно
пришла в себя и старалась оказывать мне посильную помощь. Тимофей (или
же Тимоти!), кто их знает, повадился бродить по кораблю, изучая
всевозможные закоулки. Шло время, однако атмосфера на корабле
оставалась довольно напряжённой: слишком много было людей так или
иначе пострадали во время крушения. У одних погибли близкие,
родственники, друзья, просто знакомые. Другие потеряли всё, что имели, и
теперь не представляли, что с ними будет дальше. Были и такие, кто в
холодной воде получил обморожение, и теперь им предстояло длительное
лечение. У каждого человека был свой рок, своя судьба.
Что-то меня потянуло на философские размышления. Раньше я за собой
такого не замечала. Пора и о себе подумать. Как-то там мои подруги?
Наверное, ищут меня, а я вот, здесь в Атлантике, жива и относительно
здорова, если не считать душевного потрясения.
Следует тщательно проанализировать всё, что со мной произошло. Итак, я
отправилась на банкет. Меня сопровождал Вячеслав. Неизвестно каким
образом Тимофей оказался со мной на корабле. Где же та, настоящая Сюзен?
А может… Тут мне в голову пришла крамольная мысль! Съюзен, вероятно,
заняла моё место там, в 2012 году, а я - её, здесь, в 1912. Значит, Съюзен в
Москве, в моей квартире, а Ольга и Екатерина суетятся вокруг неё. Мне
стало грустно. Раньше я как-то недооценивала своих подруг. Я здесь, она –
там. Нас спутали и, возможно, непроизвольный обман сможет какое-то время
вводить окружающих нас людей в заблуждение. Придётся примерять чужую
жизнь на себя. Слава богу, что профессии у нас оказались схожими. Надо
как-то устраиваться на новом месте. Хорошо, что я попала в начало
двадцатого века - как-никак атмосфера более-менее знакомая, а если бы меня
занесло век эдак в тринадцатый? Представить даже страшно.
И тут до меня дошёл весь ужас ситуации: там, в Москве, Съюзен придётся
встретиться с моими родителями, а мне с родителями Съюзен. Я пропала!
Необходимо срочно что-то придумать. Наверняка мои родители сразу же
определят, что перед ними самозванка, а как мне себя вести при встрече с
родственниками Съюзен? Попала, так попала!
Мои размышления о будущем прервало сообщение о том, что «Карпатия»
входит в гавань Нью-Йорка. Прибежала Бетси и принялась собирать наш
незамысловатый багаж.
-Где Тимоти?- забеспокоилась я.
-Бегает где-то,- беспечно отозвалась горничная.
-Найди его, скоро высадка, а потом в суматохе мы его потеряем.
Поиски оказались безрезультатными: Тимоти нигде не было.
Возможно, заигрался, такое с ним бывало и не раз. Лишь бы нашёлся!
Впрочем, чуда не произошло. Пришлось вступить на берег вдвоём с Бетси.
Мой маленький друг исчез.
Заветный Нью-Йорк предстал перед глазами. Впереди по курсу виднелась
статуя Свободы, которую, как мне объяснили, установили не так уж и давно.
Действительно, отсутствовал тот зеленоватый налёт, к которому мы, жители
двадцать первого столетия, так привыкли и считали его неотъемлемой
частью облика знаменитой статуи.
К моему великому изумлению, меня встретили, и это был маршан,
пригласивший Съюзен в это опасное путешествие. Джейн, у которой я хотела
остановиться в загородном особняке, приглашала меня поехать с ней, но я,
поддавшись на уговоры маршана, отправилась в гостиницу, где для нас был
забронирован номер.
Хочу сказать, что я уже посещала Нью-Йорк, но это было почти сто лет тому
вперёд, нет я не оговорилась, не назад, а именно вперёд. Как-то мне
предложили организовать выставку своих картин в одной из галерей Нью-
Йорка, и я приняла приглашение (как видите, судьба повторяется). Правда
тогда, а это был 2011 год, выставка прошла с успехом, которого я не
ожидала, и у меня появилось несколько заказчиков за океаном. Пришлось на
некоторое время задержаться в США. Признаюсь, в тот раз я очень и очень
неплохо заработала, что позволило мне въехать в новую квартиру в Москве
и вести безбедную жизнь. Каюсь, здесь я чуточку приукрасила, и до поездки
я неплохо зарабатывала и никогда не бедствовала, просто после получения
американских гонораров я перестала думать о том, хватит ли мне денег не
очередную прихоть.
Я внимательно всматривалась в улицы, по которым катил наш автомобиль, и
думала, как же изменился город к началу 21 века. Когда мы въезжали в
Гарлем, я ожидала увидеть бедные и запущенные кварталы, населённые
многочисленными выходцами из стран Африки и Азии. Однако то, что
предстало перед моим взором, было для меня неожиданностью.
Сопровождавший меня мистер Валлентайн, (это был мой маршан), сообщил,
что эта часть Нью-Йорка только недавно стала застраиваться и в
проектировании уличных ансамблей приняли участие многие знаменитые
архитекторы. Действительно, здания выглядели новыми и нарядными,
зелёные насаждения радовали своей яркой окраской. Когда-то я слышала, что
начаты работы по реставрации ряда районов Гарлема, но в целом к концу
двадцатого века это место выглядело крайне непрезентабельно и отличалось
скоплением асоциальных элементов. Представляю, как удивился бы мистер
Валлентайн, попади он на ту же улицу, по которой мы проезжали, но только
через сто лет! Как-нибудь надо будет побродить по улочкам Нью-Йорка и
сравнить город прошлого с городом 21 века.
Ладно, это всё потом, а сейчас следует привести себя в порядок, ибо завтра,
как объяснил мистер Валентайн, мне предстояло предстать перед глазами
владельца галереи, где должна была бы состояться выставка моих картин,
если бы они не погибли в водах Атлантики. Завтра же необходимо будет
решить все вопросы моего пребывания в Нью-Йорке. Бесплатно, как я
поняла, нас здесь никто содержать не собирался, поэтому, следует как можно
скорее приняться за работу. Правда, деньги у меня были, но особо уповать
на них не приходилось. С собой я взяла небольшую сумму в надежде
продать часть своих работ. Я не унывала, ведь у меня уже появились первые
заказы, и дня через два я смогу приступить к работе. Мои заказчицы были
дамами состоятельными, и будущее виделось мне в розовом цвете. Хорошо,
что в своё время, несмотря на негативное отношение родителей, я остановила
свой выбор на профессии художника. Мне повезло, что судьба свела меня с
людьми, которые впоследствии мне помогли стать тем, кем я являюсь сейчас,
то есть преуспевающей и довольно востребованной художницей. Мои
родители, как и многие люди, выросшие в Советском Союзе, ничего
хорошего в профессии художника не видели. Они представляли свою
единственную дочь вечно голодной, заляпанной красками, в ужасной
холщевой робе и почему-то с беретом на голове. По их мнению, это и был
образ современного художника. Правда, им пришлось изменить своё мнение,
когда я добилась успеха. Мама иногда ворчала, что не такой судьбы она
желала соей дочери. Хорошо бы сейчас услышать матушкино безвредное
ворчание и во всём согласиться с ней! Удастся ли мне когда-нибудь увидеть
её?
Бетси тем временем приготовила ванну, и я отправилась продолжать свои
размышления в тёплой воде, наполненной благоухающей пеной. Не так уж
всё и плохо, подумала я, погружаясь в ароматный мир. Вода мягко коснулась
тела, мысли сразу же спутались. Хорошо-то как! Глаза закрылись и я
задремала.
-Мадам, очнитесь. Что с вами?- услышала я чей-то голос.