Клип заканчивается тем, что работник центра следущим утром вдруг обнаруживает за одним из манекенов гитару. Ну, не успел ДжонГук её на место поставить, — хихикаю про себя.
Всё сделала, как планировала. Парни показали себя в первый раз, на втором плане присутствуют мои девчонки. Полпричёски на срезание дам, заинтересуют они зрителей, никуда те не денутся!
— Как вам, господин Син? — довольным тоном уверенного в себе чемпиона спрашивает президент Ли старшего представителя заказчика.
— Неплохо, весьма неплохо, — представитель держит покер-фейс.
Слегка фыркаю. Внимания на меня не обращают. Со стороны агентства нас трое, кроме меня и президента, главный юрист господин Лин МинХи. Пожилой уже дядечка с лысиной и живыми глазами. На своём присутствии настояла, потому что никому не доверяю. Мой проект продаётся, — сказала я ХёнСоку, — моё присутствие необходимо. Хотя бы с главным заказчиком. Там ещё есть производители музинструментов и одежды, но это уже вторичные бенефициары.
— Мы просим пятнадцать вон за просмотр, — и начинается торг.
Одобряю. Если уж начинать торговаться, то с верхней планки. Насколько мне объяснил саджанним, сложившаяся цена — одиннадцать-двенадцать вон. Приходится поскучать четверть часа. Высокие стороны сошлись на одиннадцати вонах. Всё, пора вмешиваться.
— Есть ещё одна практика, господин Син. При пересечении определённого предела, скажем в миллион просмотров, цена должна повышаться. Это своего рода премия за успех рекламного проекта.
— К-х-м, вы полагаете, госпожа Ким, ролик наберёт миллион? — Син старается насытить голос скепсисом, но у него ничего не получается. Вижу, что ролик на него произвёл впечатление.
— Если вы уверены, что не наберёт, то давайте запишем двадцать вон за каждый просмотр больше миллиона, — предлагаю я. Все присутствующие смеются.
И снова начинается торг. Подобные рекламные ролики редко набирают несколько миллионов. Только когда там снимаются известные звёзды с огромной фан-базой. Поэтому заказчик подобного исхода не опасается, но из осторожности задирает планку до четырёх миллионов. После этого предела соглашается на выплату пятнадцати вон.
Сроки стандартные. Договор действует в течение года. С ежемесячными выплатами.
Когда заказчики и наш юрист уходят со своими экземплярами подписанного договора, президент Ли обращается ко мне:
— Есть чем порадовать, Лалиса-ян?
— Есть. Ищите клиентов на примерно такой же рекламный проект. Кроссовки, одежда, отели, университеты, те же торговые центры, автомобили. Съёмки уличные, на заднем фоне или по сюжету можно включить, что угодно. Хотя…
Задумываюсь на секунду.
— Пожалуй, для автомобилей надо отдельный проект делать. Так что в этом обойдёмся без них.
— О, Лалиса-ян, я в тебе не ошибся, — радуется президент.
— Только учтите, для проекта «Стото» нужно тёплое время года. Так что натурные съёмки только весной. А пока займитесь продвижением «It’s Us». Две композиции давно ждут.
— Сразу после выхода рекламного ролика, — соглашается президент. Тут он прав, спорить не приходится. А порядок выхода композиций меняем уже не первый раз.
— Когда он выйдет?
— Не позже, чем через неделю…
Место действия: Агентство Bit Hit Entertainment
Время действия: 19 января, 15:50.
Репетиционный зал.
— А-р-р-р-р! — со свирепым лицом, страшно скалясь и растопырив пальцы когтями орла, надвигаюсь на испуганно отодвигающуся от меня ЧэЁн.
— Дос-с-стала вконец… — шиплю разъярённой коброй. — Девочки! Ловите её! Дженни — заходи слева, ДжиСу — обходи справа!
Девчонки всегда за любой кипиш, кроме голодовки, потому поддерживают меня немедленно. ЧэЁн не выдерживает напряжения и с визгом отскакивает. Преднамеренно сразу не загоняю её в угол, даю побегать. С воплями и улюлюканьем гоняем её по залу. Но сколько бы ЧэЁн не бегала, от нас ей не уйти, мы её настигаем.
В углу помещения образуется визжащая куча мала. Мы её щиплем, щекотим, легонечко, — мы же не садисты, — дёргаем за волосы. Я щипаю её за щёчки, это моё любимое занятие.
— Ла-а-л-л-иса! — кое-как произносит наказанная. — Х-хва-тит! Ой, не могу больше…
— Будешь меня слушаться? — получаю невнятные, но горячие заверения. Встаю.
Девочки тоже оставляют ЧэЁн в покое. Та пока встать не может. Достала она нас всех своей танцевальной дубовостью, близкой к уровню натурального полена.
— Стэнд ап! Квикли, квикли! — иногда перехожу на английский, потихоньку приучая соратниц к такому для них тяжёлому, но нужному языку.