Время действия: 5 октября.
Сонсэннима ЧханМина надо уволить из школы. Скажите на милость, зачем в школе искусств учитель физики — неудержимый фанат своей науки? Ученики школы нацелены в шоу-бизнес, музыку, поэзию и прочую гуманитарность. Зачем им физика? Математика тоже для общего развития, не более, и, видимо, госпожа ХаНи всё понимает, хотя тоже любит свой предмет. Наверное, сказывается общая политика школы: она — лучшая и у неё всё должно быть лучшим. Учителя физики и математики такие, что могли бы с успехом преподавать в физматшколах, физкультурник запросто поднимет национальную сборную по какому-нибудь виду спорта. Если на учителей музыки и хореографии я согласна, раз уж попала сюда, то эти мне зачем?
— Ким Лалиса… — ну, вот, опять! — Скажи, какие источники рентгеновского излучения ты знаешь?
Встаю.
— Сонсэнним, источники могут быть искусственными и естественными. Естественные источники — Солнце и другие звёзды, радиоактивные вещества. Искусственные — бетатроны, линейные ускорители, рентгеновская трубка. Во всех перечисленных устройствах главный принцип действия — торможение электронов.
— Замечательно… — улыбается так, будто ему яйца почёсывают. Достал вконец!
— А можно вопрос, сонсэнним? Два, нет три, но маленьких?
— Если не долго. Спрашивай, — размягчённая добрая улыбка освещает класс.
— Вы можете сходу перечислить дюжину фамилий великих физиков?
— Лалиса-ян, я могу сходу сотню перечислить.
— Я не против, но это слишком долго.
— Ньютон, Коперник, Галилей, — сонсэнним начинает издалека, хорошо не с Аристотеля, — Кеплер, Лаплас, Паскаль, де Бройль, Ампер, Вольта, Лоренц, Максвелл, Стокс…
Весь класс выпучивает глаза. Подозреваю, про кого-то они первый раз слышат, а других давно забыли. Впрочем, я ничем не лучше, у меня просто память хорошая. А увлёкшийся сонсэнним продолжает, несмотря на то, что запрошенная дюжина уже есть:
— Ренгтен, Вебер, Резерфорд, Эйнштейн, Нильс Бор, Планка, Дирак, Ферми, Шредингер, Гамильтон… тебе достаточно, Лалиса, или продолжить? — Светит в меня победной улыбкой.
— Скажите, сонсэнним, а среди перечисленных великих физиков есть хотя бы одна женщина? — На мой вопрос класс замирает. Учитель пригашает сияние. Чует подвох? Он прав.
— Среди перечисленных нет, каюсь, не назвал Марию Кюри.
— А кроме неё есть ещё?
Сонсэнним резко впадает в задумчивость.
— Сонсэнним? Больше никого?! — Я близка к финальному удару. — Разве это не значит, что женский интеллект намного меньше приспособлен к точным наукам, нежели мужской? По-моему, среди математиков тоже есть только одна женщина — Софья Ковалевская.
— Что ты хочешь сказать, Лалиса-ян? — Тон не угрожающий, после того хулиганского стишка учитель заметно подобрел, но сиять прекращает.
— Я хочу сказать, что мы находимся в школе искусств, а не в естественнонаучном заведении. У меня иногда получаются стихи, играю на рояле… сонсэнним, я — чистый гуманитарий. И даже будь у меня склонности к физике и математике, великой мне всё равно не стать. Во всей истории человечества это удалось только двум женщинам. А теперь главный вопрос: почему вы столько внимания уделяете на своих уроках именно мне? Девочке-гуманитарию. А мальчикам, у которых мозги намного ближе к точным наукам, вы позволяете отсиживаться за моей спиной?
Тишина в классе оглушающая. В моём тоне нет абсолютно никакой дерзости. В конце речи отвешиваю поклон. Но содержание…
ЧэЁн сидит рядом бледная, как тесто. Эк её кидает! Только что алела, как маков цвет.
— Я подумаю над твоим вопросом. Садись, Лалиса-ян, — находит выход из щекотливой ситуации.
— Лалиса, разве так можно? — Шипит мне в ухо подруга.
— Хватит болтать, слушай, что сонсэнним говорит, — отмахиваюсь. Там новую тему объясняют, а она тут…
Потрясения ЧэЁн хватает до похода в столовую. Только там приходит в себя и вперяет в меня страждущий взгляд. Очередной сеанс на тему «А вот меня взяли в агентство трейни…» ненадолго отодвигает госпожа СанМи.
— Лалиса-ян, зайди, пожалуйста, ко мне в учительскую. Надо обсудить программу подготовки к конкурсу.
— Хорошо, сонсэнним, — кланяюсь, ещё раз кланяюсь. ЧэЁн кланяется рядом за компанию.
Поворачиваюсь в сторону раздачи, откуда манят соблазнительные запахи. Не успеваю сделать шаг, как меня настигает окрик.
— Лалиса!
— Да, я поняла-поняла, сонсэнним. Пообедаю и сразу к вам, — снова кланяюсь.
— Нет, ты не поняла. Пойдём сейчас, — учительница подходит ближе и берёт меня за руку.
— В чём я провинилась перед вами, сонсэнним? — Мой голос становится плаксивым и жалобным. — Что такого плохого я вам сделала, что вы хотите лишить меня обеда? И как только наш директор разрешает учителям наказывать учеников настолько жестоко?