– Совершенно верно.
– Ну, хоть не набившие оскомину Избранные… И чем же занимаются Странники, помимо или во время странствий?
– Решают проблемы. – Казалось, мужчина не замечает ее насмешливого тона. – Своего рода трабл-шутинг, если ты понимаешь, о чем я.
Мария понимала. Ей не раз удавалось легко и изящно решить вроде бы неразрешимые задачи. Правда, ей за это никто не платил.
– Ну, хорошо. А мой дом тоже находится где-то здесь?
– Разумеется.
– А… хм… могу я увидеть то, что вы называете моим домом?
Незнакомец остановился и посмотрел ей в глаза. Удивительным был этот долгий взгляд: изучающим, нежным и полным глубокой печали.
– Ты уверена, что хочешь этого? – наконец спросил он.
«Что там может быть? Старые развалины, паутина на стенах, летучие мыши на чердаке? – подумала Мария. – Не страшно. Даже если опыт будет шокирующим, это только к лучшему: быстрее проснусь».
– Да, – твердо проговорила она.
– Хорошо, – просто ответил он.
А потом легко подхватил ее на руки и понес.
В первую минуту Мария даже не нашла, что сказать. Ну, не спрашивать же, что он делает – это и так понятно. К тому же она дала свое согласие… хотя и не представляла, что возвращение домой будет выглядеть именно так.
Тропинка очень быстро перетекла в аллею, и вскоре они оказались в красивом саду, утопающем в ярких цветах. На небольших зеленых лужайках журчали веселые фонтаны, над клумбами летали желтые бабочки, а посреди всего этого великолепия виднелся просторный и светлый дом с широкими террасами, огромными окнами и раздвижными дверями.
– И это – мой дом?! – Мария удивленно огляделась.
– Наш дом, – поправил незнакомец, поднимаясь вместе с ней по ступенькам крыльца.
– Наш?… Это уже интересно. – Она озадаченно усмехнулась. – Получается, мы живем вместе. И с каких таких пор?
– С очень давних, – спокойно ответил он, толкнул ногой дверь, и она послушно отъехала в сторону. Мария почувствовала себя новобрачной, которую по традиции после свадьбы переносят через порог ее будущего семейного дома, и ужасно смутилась.
– Может, вы меня, наконец, отпустите? – попросила она. – Я бы и сама сюда дошла, не стоило так напрягаться.
– Стоило. – Мужчина снова пристально посмотрел на нее. – Ты бы не нашла это место. С некоторых пор оно для тебя недоступно.
– Почему? – Мари с любопытством огляделась. И первое, что заметила, – надпись на большом зеркале в холле, сделанную темно-вишневой помадой:
«Прощай навсегда!»
– А-а, понятно, – протянула она. – Похоже, мы не очень-то мирно расстались. Интересно, по какой же причине?
– Было такое, – не слишком охотно подтвердил незнакомец и аккуратно опустил ее на пол. – А сама не помнишь?
– Может, освежишь мою память? – Мария повернулась к нему и скрестила руки на груди. В конце концов, если уж они жили вместе, то можно без особых церемоний перейти на «ты».
Мужчина взглянул на часы и едва заметно нахмурился. Потом опустился в стоящее рядом плетеное кресло.
Мари терпеливо ждала.
– Я не смог назвать тебе свое Истинное имя. Назвал то, которое нравилось мне больше других, и однажды ты решила проверить его истинность. Использовала простейшую магию Подчинения, чтобы посмотреть, что получится. Естественно, не получилось ничего. Результатом был скандал, обвинение меня во всех существующих грехах, вот эта трогательная надпись и твое исчезновение. – Он, прищурившись, посмотрел на Марию. – Собственно, вот и все.
Она тоже прищурилась. Очень знакомо. И очень недобро.
– Не смог, говоришь? Или не захотел? А может, просто побоялся?
Стены дома слегка дрогнули. Мужчина устало вздохнул:
– Ты здесь потому, что хотела вернуться сюда. Одного моего желания было бы недостаточно. Неужели сквозь беспамятство ты искала дорогу домой только для того, чтобы продолжить скандал?
– А ты надеялся, что я снова, как последняя идиотка, упаду в твои объятия? – Она рассмеялась, а потом испуганно прикрыла ладонью рот и, краснея от стыда, пробормотала: – Простите… я сама не понимаю, что говорю. Это же грубо… так нельзя!
– Это называется «очаровательная прямота», которая мне в тебе всегда нравилась, – глядя в сторону, как-то очень мрачно отозвался он. – Не стесняйся. Расслабься и продолжай.
«Я схожу с ума», – с ужасом подумала Мария, ощущая, сколько обиды и злости звучит в ее вырвавшемся наружу внутреннем голосе:
– Ты обманул меня. Я доверяла тебе, как доверяют самому близкому человеку. Я назвала тебе свое имя, научила своему языку, рассказала правду о своем прошлом. А ты мое доверие… предал.