К реальности Генриха вернул шофёр, он открыл дверь и сказал с вопросительными интонациями:
— Сэр?!
Пока лимузин колесил по улицам, в городе прошёл дождь. Гранитные ступени крыльца влажно поблёскивали, в мокрых глазах стеклянного фасада отражался чёрный автомобиль. Вице-председатель покинул салон, шлёпая по лужам, направился к широкому крыльцу.
Отражение представительского авто, переламываясь, покатило из окна в окно. Вскоре оно исчезло в алюминиевом каркасе, моргнув на прощание красным огоньком.
Генрих поднялся на крыльцо, оглянулся. Колёса оставили на асфальте две чётких линии, от которых тянулась цепочка следов, прыгала по ступеням, пряталась под лакированными ботинками.
Вдохнув влажный, пахнущий мокрой пылью воздух, Генрих вошёл в распахнувшиеся двери. В светлом просторном холле царила ионизированная прохлада. Почти все кожаные диваны оказались пусты, только в дальнем углу сидела мама с девочкой, да возле торгового автомата на полдивана развалился какой-то старик.
За стойкой ресепшена Генриху улыбнулась очаровательная медсестра, хотела выйти к нему, но он жестом велел ей оставаться на месте, пересёк зал и скрылся за дверью с табличкой «Служебный вход».
56
Элтон Голдмахер очнулся в незнакомой комнате с персиковыми стенами, ослепительно-белым потолком и сильным запахом лекарств. В занавешенное прозрачной шторой окно лился дневной свет, образуя на полу тёплый прямоугольник. Лёгкий ветерок, заглядывая в раскрытую форточку, надувал занавеску как парус. Та, шурша, дотрагивалась до графина на столе и брякала кольцами о карниз.
Элтон сел, свесив ноги с кровати, пошевелил пальцами, огляделся.
Судя по мешковатой пижаме, он в больнице. У противоположной стены стоит кровать, на ней, завернувшись с головой в одеяло, лежит человек. Слева от стеклянной двери расположился шкаф-купе, а справа в угол втиснулся умывальник. Сбоку от раковины на стене висит квадратное зеркало с позолоченными заглушками, два весёленьких крючка с розовыми полотенцами и стеклянная полочка с гигиеническими принадлежностями.
Элтон хотел встать на ноги, прогуляться по нагретому полу, но в глазах появилась сильная резь. Он зажмурился, поморгал, посмотрел на шкаф. Дверцы задёргались, расплылись. В глазах зарябило, перед ними промелькнули какие-то цифры, значки, цветные фигуры, как в настроечной таблице головизора.
Элтон опешил, сильно потряс головой, постучал по виску. В поле зрения появились какие-то двигающиеся окружности. Одна большая с частоколом светлых чёрточек, окружённая какими-то пиктограммами, вторая в несколько раз меньше с четырьмя направленными к центру зубчиками и белым крестиком внутри.
Он сменил направление взгляда, маленький круг тут же переместился, а справа от большой окружности замельтешили какие-то цифры. Решив провести эксперимент, Элтон подошёл к окну, оно выходило на маленький парк, где прогуливались люди в полосатых пижамах, сдвинул штору. Выбрал невысокое деревце в стороне от беседки, присмотрелся. Дерево оказалось в центре маленького круга, в окошечке появились цифры 37,52. Тогда он посмотрел на забор, внутренняя окружность соприкоснулась с большим кругом, затем застыла посередине. Число поменялось на 69,47. Он снова глянул на дерево — высветилось прежнее значение. Посмотрел на цветы вдоль дороги — цифры застыли на отметке 22,15.
«Дальномер! — догадался Элтон. — Что с моими глазами, где я?»
Он шагнул ко второй кровати, сдёрнул одеяло. Его соседом оказался близкий друг и напарник — Карлос Санита.
Элтон потряс приятеля за плечо. Карлос промычал и повернулся на другой бок. Тогда Элтон схватил его за ухо, сильно ущипнул и отскочил.
Страшный вопль пронёсся по палате. Санита открыл глаза, хотел спрыгнуть с кровати, но вдруг пошевелил носом и оглянулся в недоумении.
— Чем это пахнет? — прохрипел он и глянул на Элтона. — А почему ты в пижаме?
— На себя посмотри, — огрызнулся Голдмахер, садясь на свою кровать. — Судя по запаху — мы в больнице. Ты помнишь, как сюда попал? Я нет. У меня вообще полный провал, будто всю память стёрли, — Элтон со вздохом погладил колени.
— А ты совсем ничего не помнишь? — Карлос уселся на кровати, поджав под себя ноги.
— Что значит ничего? Детство помню, как познакомились с тобой — помню, как вместе работали на мистера Ди, потом на мистера Йодли. Помню последнее задание, поле, как мы устроили засаду. Ты стрелял из базуки по броневику, а я из снайперской винтовки пытался прикончить спецназовцев. Шустрые ребята оказались, всё время с разных точек огонь вели. А потом вспышка и темнота. Всё, дальше провал.
— Тебе в голову попали. Я слышал перед тем, как потерять сознание. Очнулся я от телефонного звонка. Босс нас потерял, думал в борделе сидим, девок лапаем, — Карлос невесело усмехнулся, — а мы в поле валялись, как подстреленные куропатки. Я думал, ты умер, так ему и сказал, потом небо померкло. В следующий раз я пришёл в себя от сильной тряски. Помню — шёл дождь, я сильно промок и впал в беспамятство. Когда очухался — увидел яркий свет, каких-то людей в масках и белых халатах… всё.
Элтон посмотрел в угол. Умывальник очертили белые окружности, цифры показали расстояние десять метров и исчезли. Он вздохнул и повернулся к другу.
— Не густо. Ну ладно, я получил пулю в голову, а тебя куда ранили?
Карлос поднял глаза к потолку. Там подрагивали светлые пятна, это вода в графине отбрасывала солнечные зайчики. Он помолчал, заново переживая прошлое, собрался с силами и медленно заговорил:
— Ты исчез в траве, а я спрятался недалеко от броневика. Всё равно, думаю, кто-нибудь сюда забредёт и оказался прав. Минут через пять около машины появился сержант. Я выхватил нож, хотел напасть на него со спины, а он, зараза, обернулся и всадил в меня всю обойму из автомата. Пули попали в бронежилет, я надвигался на него как танк. Тогда он выхватил пистолет и расстрелял по рукам и ногам все патроны. — Санита облизнул губы, сглотнул. — Дай воды, — хрипло попросил он.
Элтон посмотрел на графин, уже привычно отметил расстояние.
«А ничего так, вполне удобно, хотя бы знаю, сколько идти».
Скрипнула кровать, босые ноги прошлёпали по нагретому полу, стекло графина тонко дзинькнуло о край стакана. Вода громко забулькала, выливаясь из узкого горлышка.
Всё время пока Элтон хозяйничал у стола, Карлос смотрел на дверь. Ему было неприятно видеть давнего друга в пижаме, в больничном наряде тот походил на старика.
Опять раздались негромкие шлепки.
— Пей! — услышал Карлос и увидел перед собой полный стакан.
— Спасибо, — он ухватился за прохладные грани, толстое стекло хрустнуло, разлетелось на тысячи сверкающих алмазами осколков. Вода брызнула в стороны, тёмным пятном расплылась по одеялу, растеклась лужицами на полу.
— Здоров ты!
— Я ничего не делал, только слегка к нему прикоснулся, даже ладонь сжать не успел. — Карлос посмотрел на руки. Рукава пижамы соскользнули, оголив багровые рубцы шрамов. — Что за хрень?
За дверью раздались приглушённые шаги. Они приближались. На матовом стекле появился двойной силуэт, дверь распахнулась и друзья увидели босса. За ним топтался главный врач со стулом в руках и фонендоскопом на шее. Он чем-то напоминал доктора из детской книжки. Сходства добавляли круглые очки на носу, бородка клинышком и соломенные усы.
— Ну, как вы себя чувствуете? — Генрих шагнул через порог, поправляя наброшенный на плечи халат. Под ногами хрустнуло битое стекло. — Что это? — он посмотрел на разбросанные всюду осколки.
— Я случайно раздавил стакан с водой, — пробубнил Карлос, пряча руки под одеялом.
— А у меня какая-то фигня маячит перед глазами.
Генрих повернулся к главному врачу:
— Что здесь происходит, милейший?
— Я сейчас всё объясню, мистер Йодли, присядьте, пожалуйста, — врач угодливо подставил стул.