— Какой молодец! Уже второй раз ты приносишь хорошие новости. Решено! Только такой человек мне нужен на этом месте.
Рой недоумённо посмотрел на Председателя, а тот взял его за локоть, приблизился к уху и зашептал:
— Ты не хочешь стать директором Галактической Безопасности?
— Сэр?! — Хадсон на миг задержал дыхание: — Я не могу принять ваше предложение.
— Почему? Впервые вижу человека, добровольно отказывающегося от блестящей перспективы. Значит, я не ошибся в тебе и повторяю: ты согласен стать директором АГБ?
— Простите, сэр, но я вынужден отказаться. Лейтенант не имеет права занимать высокий государственный пост.
— Всего-то? — Скиннер отпил из бокала, поставил на стол. — С получением ордена, согласно его статуту, вы все автоматически перешагнули через одну ступень. Поздравляю, майор. Теперь, пользуясь правом верховного главнокомандующего и учитывая непростое положение, в котором мы оказались, я досрочно произвожу тебя в чин полковника.
Председатель оставил ошарашенного новостью Хадсона, повернулся к секретарю:
— Зиберт, неси гербовую бумагу. Я буду писать высочайший рескрипт.
Помощник тенью выскользнул из кабинета. Через несколько секунд он притащил коробку из сверхпрочного политана с цифровым замком. Председатель набрал код, замок щелкнул, и крышка резко отскочила.
Рой вытянул шею от любопытства. Внутри коробки лежала стопка кремовой бумаги с водяными знаками. Вверху каждого листа стоял герб Федерации, а внизу оттиск цифровой печати и личная подпись Председателя.
Скиннер достал один лист, сел за стол, взял в руки световое перо и стал водить им по бумаге. На покрытой специальным составом поверхности медленно проявлялись буквы. Они как будто выжигались, их нельзя было смыть химическими растворами, стереть или соскоблить. Закончив писать, Председатель приложил к печати кольцо на правой руке, активируя уникальный цифровой код. Теперь этот лист обладал всеми признаками государственного документа и попал в единый федеральный реестр законов, указов и назначений.
— Ну вот, — Председатель пожал руку молодому полковнику, — поздравляю со вступлением в должность директора АГБ.
Находившиеся в кабинете солдаты радостно закричали, а Рой, смущённо улыбаясь, вытянулся по стойке «смирно»:
— Служу Федерации!
— Вольно, — улыбнулся Председатель. — Служи на новом посту, как и раньше, а я в долгу не останусь, ты в этом смог убедиться. А теперь, господин директор АГБ, не пора ли за работу?
Рой схватил со стола шлем, в считанные мгновения прикрепил к скафандру, козырнул:
— Так точно, сэр! Отря-я-д, слушай мою команду. Кру-у-гом. На выход шаго-о-о-м арш!
Бойцы выполнили перестроение, но выходить строевым шагом не стали. Шипы на ботинках и так нанесли изрядный ущерб паркету. По всему полу валялись выбитые щепки, а на досках остались глубокие царапины.
— Что делать с Боткинсом, сэр? — спросил полковник Хадсон, оставшись наедине с Председателем.
— Арестовать и поместить в одиночную камеру тюрьмы для смертников. После отправляйтесь за Йодли.
Хадсон кивнул, резко опустил забрало и вышел из кабинета.
«Отличный парень, — подумал Скиннер сразу, как за полковником закрылась дверь. — И почему таких людей не было со мной, когда я начинал политическую карьеру? Глядишь, не стал бы тем, в кого превратился. Кто я есть на самом деле? Старый лгун и пройдоха, заботящийся о собственном благополучии».
Он вернулся за стол, снял трубку телефона.
— Начальник службы безопасности жилого комплекса федеральных служащих слушает, — представился абонент.
— Немедленно задержите вице-председателя и его секретаря без объяснения причин. Доложите по мере исполнения.
— Да, господин Председатель.
В трубке послышались короткие гудки. Скиннер вернул её на рычаг, опёрся локтями о стол и запустил пальцы в седеющие волосы.
82
В тот день удача окончательно отвернулась от Боткинса. С везением всегда так, оно то сыплется как из рога изобилия и тогда всё идёт, как по маслу, то превращается в пшик. Ну, это как хочешь воды напиться, открываешь кран, а оттуда доносятся хрипы и шипение. Вот и у Фила также получилось, хотя он всё сделал правильно: мотивировал Бэйли на самоубийство, потребовал доставить ему доказательства его измены, выждал положенное время и с ощущением будущего триумфа отправился на доклад к Скиннеру. Только одного не учёл Боткинс: вмешательства третьих сил. Он даже не подумал, что кому-то ещё может быть известно о сговоре директора АГБ с вице-председателем.
В предвкушении будущих почестей и наград, Боткинс вышел из служебного лимузина, мельком глянул на тёмный автобус, поправил фуражку, одёрнул китель. Взял с сиденья красную папку с документами, сунул подмышку и быстрым шагом направился к входу в резиденцию.
Когда он приблизился к крыльцу, широкие двери распахнулись, выпуская двадцать солдат в боевой экипировке. Боткинс сделал шаг в сторону, стал боком к входу. Тяжело топая, тёмные гиганты проходили мимо, один остановился, повернул голову. Полковник увидел в забрале собственное отражение: глаза усталые, на лице сильнее прорезались морщины, из-под фуражки выглядывает непокорный вихор. Фил поднёс руку, чтобы спрятать его под околыш и в это время услышал: «Взять его!»
Он повернулся на голос. На площадке крыльца возвышается командир отряда, вытянутая рука указывает ему в грудь. Полковник попятился, но уже через мгновение оказался на холодном асфальте.
Дальше всё произошло с молниеносной быстротой. Железные руки схватили его, он ощутил рывок и легко взлетел в воздух. С головы упала фуражка, неровно покатилась, наскочила на низкий бордюр, воткнулась козырьком в траву.
— По какому праву? Что вы себе позволяете? — закричал Боткинс. Ему заломили руки за спину, согнули так, что кроме дороги, своих ног и ботинок спецназовцев он больше ничего не видел и потащили.
Через какое-то время полковник услышал скрежет металла, увидел в асфальте часть радиальной полосы.
«Вытащили за ворота», — догадался он, затем услышал звук работающего двигателя, в нос ударил запах сгоревшей солярки. Спустя мгновение раздалось негромкое шипение и хлопок, полковник почувствовал, как взлетает в воздух. Носки остроносых ботинок застучали по ступенькам, потом краткий миг полёта, резиновый коврик прыгнул навстречу и узкие полоски больно впечатались в лицо. В глазах поплыли разноцветные круги. Перед тем как потерять сознание, полковник услышал топот ног, почувствовал сильное раскачивание, ощутил толчок и по нарастающей тряске понял — его повезли.
Боткинс не знал, сколько времени провёл в беспамятстве. Очнулся он уже на улице, запнулся и повис в железной хватке твёрдых рук. Впрочем, похитителям это не помешало, они и так его волокли как мешок с землёй.
Директор АБН не видел, куда его притащили. Определить примерное местонахождение помогла дорога. Вместо асфальта ботинки спецназовцев топтали округлые булыжники. Фил знал только одно место, где в городе сохранилась старинная мостовая. Его привезли в федеральную тюрьму строгого режима, здесь ждали наказания приговорённые к смертной казни и отбывали срок те, кому высшую меру заменили на пожизненное.
Тяжёлая ладонь убралась с затылка, Фил почувствовал лёгкость, поднял голову, увидел уходящее к небу здание тюрьмы, высокие ворота из сверхпрочной стали. Темница располагалась в старинной крепости, стены из огромных блоков достигали в толщину трёх метров, а узкие бойницы окон пропускали в камеры минимум света.
Боткинс услышал рёв сирены, грохот с каким толстенные ворота сдвинулись в стороны. Его втащили на территорию «Энглин Рок» и мир для него перестал существовать. Сердце сжала костлявая рука страха, холодный пот выступил на лбу, в животе предательски заурчало. Боль скрутила внутренности, словно кто-то связал кишки прочным узлом. Горячая волна подкатила к горлу, он сделал несколько глотательных движений, но не в силах бороться с мощным потоком изверг содержимое желудка на ботинок спецназовца.
Конвойные тащили Боткинса не обращая внимания на конфуз. Они проволокли его через весь внутренний двор, мимо гулявших за толстыми решётками арестантов, за которыми следили с вышек десятки автоматчиков, держа под прицелом каждый метр тюремного двора.