Генрих с ужасом осознал, в какое чудовище превратился его брат, какие цели он перед собой поставил и к чему это приведёт. Мечты Карла — полный идиотизм. Скиннер так просто не даст разрушить Федерацию, скорее он сам пойдёт на любые уступки аркаимцам, заключит перемирие и сосредоточит все силы на новой угрозе. А это, значит, война, миллионы ненужных смертей, сотни разрушенных планет, десятки уничтоженных миров. Ради чего? Пустых амбиций и непомерного самолюбия?
Генрих хотел крикнуть: «Остановись! Одумайся, пока не поздно!», но вместо этого издал бессмысленное мычание.
Карл усмехнулся:
— Хочешь отговорить или умоляешь простить тебя? Бесполезно. Ты выбрал между мной и собственной жизнью, а я принесу тебя в жертву новому богу. Мне!
Он поднял руку с пультом, нажал кнопку. Воздух наполнился гудением. Выносная доска трамплина двинулась назад. Она состояла из нескольких секций, которые складывались друг на друга в специальную шахту.
Громко лязгнуло. Генрих почувствовал толчок — это первая секция спряталась внутри стойки. Он глянул вниз, под ним медленно проплывал бассейн, гарпиды по-прежнему шныряли в воде, предчувствуя скорую добычу.
Хлопнула дверь. Генрих посмотрел туда, где ещё недавно стоял Карл и никого не увидел. Снова раздался лязг, опять толчок. Сколько их ещё будет? Три, пять, восемь?
Йодли запрыгал вместе со стулом, повернулся лицом к стене, так хотя бы видно, сколько ему осталось, да и падать спиной в воду проще, легче психологически. Как же хочется жить! Жить!! Жи-и-ить!!! Он злобно замычал, отчаянно заёрзал руками. Всегда боролся и сейчас так просто не сдастся. Будет пытаться до конца.
Карл стоял за дверью и слушал. Оказалось, грезить о смерти брата это одно, а видеть, как он умирает — совсем другое. Да он жаждал мести, жил ею, мечтал об этом дне и вот он настал, пришёл час расплаты, а удовлетворения нет, напротив какая-то пустота поселилась в душе. Жизнь потеряла для него всякий смысл. Всё стало каким-то пресным, даже мысль о собственной империи не приносит прежней радости.
За дверью раздавался размеренный лязг, словно гигантские часы отмеряли последние мгновения. Карл ясно представил, как медленно двигается трамплин, как секции складываются друг на друга внутри шахты, как брат мучительно пытается спастись, кричит, а слышит только безвольное мычание. Каково ему там сидеть и чувствовать, как из-под тебя уходит жизнь, а вместе с ней и надежда?
Карл едва не бросился обратно, чтобы отключить механизм, развязать Генриха и сжать его в объятиях. Огромным усилием воли он заставил себя остаться на месте. Назад пути нет!
Лязгнуло в последний раз, послышался приглушённый вопль и громкий всплеск. Карл вообразил, как забурлила вода от бросившихся на жертву гарпид, как быстро окрасилась кровью. Представил, как острые зубы вонзаются в плоть, рвут на куски, обгладывают мясо до костей.
Ещё немного и белый скелет опустится на дно, через несколько дней рядом с ним окажутся рыбьи кости. Гарпиды начнут пожирать друг друга, пока не останется самая сильная. Потом и она умрёт с голоду, будет долго плавать кверху брюхом, разлагаться, отравляя воду гниющей плотью.
89
Совершив казнь, Карл Густав отныне и навсегда ставший для всех Генрихом Клаусом фон Йодли, поднялся на первый этаж. В небольшой кладовой возле кухни его дожидались Элтон и Карлос.
Во время разборок босса с предателем, они не теряли времени даром. Элтон обыскал выставленные вдоль стены три стола-тумбы и ничего не нашёл, кроме кастрюль и сковородок. Тогда он принялся за настенные шкафчики, в одном из них лежали рыбные консервы, а в другом упакованные в целлофан стопки пресных лепёшек. Карлос притащил с кухни консервный нож и вилки, вскрыл обе жестянки, одну сунул приятелю в руки, другую взял себе и принялся за еду.
Сквозь открытую дверь Йодли за несколько метров до кладовой услышал металлическое шкрябанье, почувствовал запах консервов. Желудок громко заурчал, настоятельно требуя еды.
При виде босса охранники вскочили на ноги, убрали подальше с глаз наполовину пустые банки. Элтон проглотил не разжёванный кусок сразу, а Карлос продолжал жевать, но старался делать это не так заметно.
— Что едите? — Йодли пошевелил носом. — Консервы из скумбрии?
— Нет, — Карлос закончил жевать, протолкнул рыбную кашицу в пищевод. — Это макрель… в масле… двести сорок грамм, — зачем-то уточнил он. — И не из скумбрии, а из океана.
Элтон ткнул его в бок, а Карл Густав усмехнулся и покачал головой.
— Понятно. Запомни, дубина, макрель и скумбрия — это разные названия одной и той же рыбы. Там ещё есть?
Карлос протянул полупустую жестянку.
— Вот. Немного осталось.
Йодли так и остолбенел.
— По-твоему я должен питаться объедками?!
Элтон подбежал к шкафчику, достал банку консервов, схватил со стола тряпку, протёр крышку и быстро вскрыл консервным ножом.
— Пожалуйста, босс, приятного аппетита. Лепёшки? — он протянул распечатанный пакет.
Йодли взял пару лепёшек.
— А есть я буду руками?
Карлос метнулся на кухню и через несколько секунд три вилки скребли по жестяному дну банок.
Карл Густав быстро расправился с рыбой, накрошил в масло куски лепёшки, подождал, пока они пропитаются и съел. Повторил процедуру несколько раз, вычищая дно банки до блеска. Глядя на босса охранники сделали также, а Карлос ещё и крышку зализал, так ему понравились эти консервы.
После короткого перерыва на обед все трое покинули особняк, уселись в лимузин и покатили в сторону правительственного комплекса, откуда Карл планировал забрать кристалл с ультиматумом Председателю и Брунгильду.
К ней он давно питал нежные чувства, правда, безрезультатно. Утешало одно: женщины часто меняли гнев на милость, когда к их ногам повергали миры. Возможно, титул императрицы прельстит гордую Брунгильду Майерс, и она добровольно станет его женой, а если нет, он возьмёт её силой, так даже лучше. В извращённом понимании Карла женщины являлись такой же добычей, как военные или охотничьи трофеи, а, значит, на них тоже распространялись власть и желание победителя.
Лимузин катился по городу в плотном потоке. Йодли нажал кнопку кристаллофона. На этот раз он не стал слушать классическую музыку, а переключился на радиоканал. Новости в прямом эфире — вот, что интересовало его в данный момент.
«И последняя новость выпуска, — лишённым эмоций голосом объявила диктор. — По непроверенным данным позиции мятежников на Джаватерре подверглись массированной атаке с орбиты. Сведений о жертвах и разрушениях нет, но эксперты предполагают высокий процент потерь среди бунтовщиков. О погоде…»
Карл Густав резко нажал на тормоз, сзади раздался гневный гудок. Фиолетовый «Седан» обогнул внезапно остановившийся автомобиль, притормозил напротив. Водитель покрутил пальцем у виска и смачно выругался. Йодли по губам прочитал адресованное ему слово. В другой раз он обязательно бы натравил охранников, чтобы те разобрались с наглецом как следует, но сейчас не до того.
«Началось, — подумал он, крепко сжимая руль в оплётке. — Тем лучше. Не нужно искать повод для объявления войны».
Йодли посмотрел в боковое зеркало, включил передачу, лимузин плавно тронулся с места. До часа «Х» оставалось не так много времени, а путь ещё предстоял неблизкий. Правительственная резиденция располагалась за городом. От шумного Атлантик-Хиллз её отделяло почти тридцать километров лесов и полей.
Петляя по густой паутине городских улиц Йодли вспоминал, как работал почти круглые сутки, выдавая себя за пропадавшего в разъездах вице-председателя. Напряжённый график работы дал о себе знать, проявились заработанные на рудниках Кантории болячки, но результат стоил того.
Почти на всех периферийных мирах мятежники получили новое вооружение, не только стрелковое оружие и артиллерию, но и танки и даже самолёты. Единственно, чем Карл не сумел снабдить армию — так это космическими штурмовиками. Этот пробел он планировал восполнить в ближайшее время.
По плану первые звенья штурмовиков должны поступить в распоряжение мятежников сразу, как те получат контроль над Фарландом — одной из планет, где скоро разгорится пожар гражданской войны. С пилотами проблем не возникло, их уже завербовали в достаточном количестве.